Розовый Дождь
Шрифт:
– Мил человек, где мы?... Я чувствую тебя... скажи на милость, мил человек, ради сирот, ради Создателя...
– дрожащим голосом прохрипел старик - отсутствие розовых пилюль уже сказывалось - старость брала свое в когда-то не знавшим старости и болезни мире!!!
– , опираясь на клюку.
– Сжалься над бедным прокаженным, потерявшим чудный приход, матушку и детишек, и над бедными сиротами без отца и матери, оголодавшими в конец...
Гастон взглянул на сокрытого под колпаком прокаженного и на молчаливых и таких не по-детски серьезных ребятишек, и сделал шаг навстречу.
– Ты дома, святой отец, ты дома...
– дрожащим голосом проговорил Гастон, протягивая навстречу руки.
– Ты всего в двух милях от Кронбурга, а перед тобой... принц Гастон...
Из
– Ну все, детки... Вот мы и дома... С Его Высочеством мы не пропадем... Он муж достойный, точь-в-точь настоящий король из сказки... Ступайте!
– прокаженный подтолкнул детишек в спины и они робко зашагали навстречу страшному высокому человеку с седой как лунь длинной шевелюрой, изрезанными глубокими морщинами лицом и черными как ночь глазами. Гастон присел на корточки и ласково обнял детишек - он так мечтал иметь детей!
– и расцеловал их в бледные щечки. Детки заплакали, а Гастон сказал: "Все хорошо, все хорошо, теперь все хорошо", поглаживая их по головкам.
– Святой отец! Идемте со мной, я проведу Вас в замок - там Вас ждет достойный уход и лечение!
– Какое там лечение...
– махнул рукой обреченно старик.
– Пол лица сгнило, нос провалился, глаза нету... Да вокруг все - камнями кидают, да палками... Насилу дошли... Лишь бы детки спаслись, а мне уж одна дорога - на тот свет осталась...
– просипел старик.
Но Гастон, нахмурив брови, быстро подошел к старику и силком взял его под руку.
– Хватит с нас смертей! Хватит! И так почти никого не осталось... Феи помогут... Проказа излечима...
– Правда, милок?
– в голосе старика мелькнула надежда.
– Правда, отец... Только придется Вам чуть-чуть подождать тут... Я встречаю здесь кое-кого, а потом все вместе отправимся в город... Точнее, в то, что от него осталось...
– голос Гастона дрогнул...
Ждать пришлось недолго. Вскоре где-то недалеко за поворотом - как раз откуда вышел прокаженный священник с детьми - весело зазвенели бубенчики и показалась целая кавалькада прекрасных коней... Такой кавалькады Целестия, наверное, не видела ещё никогда, да, может быть, и не увидит никогда больше...
Впереди скакали три белоснежные лошади с золотоволосыми девушками в пурпурных туниках и крылышками за плечами, за ними - ещё три уже черные как смола лошади, на которых сидела черноволосая девушка в длинном черном платье, зеленоволосая - в длинном зеленом и пепельноволосая в жемчужно-белой тунике, в третьем ряду в центре ехал высокий молодой человек с коротко стриженными темно-русыми волосами и в черной бархатной куртке с серебристыми узорами и длинном рыцарском плаще со шрамом на правой щеке, рядом с ним ехала черноволосая юная девушка в темно-синем платье, а слева от молодого человека - печальная золотоволосая в королевской короне на голове, сзади и спереди которой сидели два плюшевых зверенка, обнимая её за талию... Кавалькаду продолжал длинный ряд золотоволосых, черноволосых и зеленоволосых красавиц, составлявших свиту главных наездниц. Несмотря на радостный звон бубенчиков, они были печальны, тихи, задумчивы, кроме трех - черноволосой красавицы в во втором ряду, а также юноши и девушки в третьем, бросавших друг на друга влюбленные взгляды... Но они старались не выражать свою радость открыто - хотя лица их светились от счастья, по губам то и дело сквозила улыбка, а щеки розовели, но они радовались молча...
Гастон взглянул на них и его мрачное белое как полотно лицо просветлело, особенно при взгляде на черноволосую красавицу...
Он галантно поклонился и направился к дамам, делая знак рукой, которому кони повиновались, остановившись...
– Pax vobiscum, sorores pulchres!
– произнес на феином языке Гастон, ещё раз поклонившись.
– Рад приветствовать Вас снова в своих владениях, как законный принц Кронбургский. Особенно рад видеть и Её Величество, и своего товарища по оружию... Вижу он уже предвкушает брачную церемонию! Завидую!
Асмунд покраснел и отвел взгляд от Милены - ему было стыдно за столь очевидно
– Я рад, что ты выжил... Честное слово, сынок...
– и глаза Гастона наполнились слезами. "Что-то в последнее время часто я стал плакать" - мелькнула в голове Гастона мысль.
– "Наверное, старею... А ведь так много ещё предстоит сделать!".
– Ой!
– вдруг раздался пронзительный крик Асмунда за плечом Гастона.
– Ой!
– и сильные руки оттолкнули его от себя. Не успел Гастон подумать, в чем дело, как Асмунд уже бежал куда-то... Гастон оглянулся и увидел, что Асмунд уже с радостным смехом обнимает и целует детишек, прижимая их к груди...
– Грета! Гансик! Родные мои! Родные!!! Но, о, Создатель, откуда же вы тут взялись? Где же вы пропадали? Отец Эйсмер... Вы?..
– Асмунд поставил на землю детишек и медленно подошел к прокаженному - по щекам молодого рыцаря текли слезы...
...Вечером, в главной трапезной зале Кронбурга - замок, в отличие от города, благодаря мужеству защитников и Розовому Дождю, пролившемуся живительной влагой как раз вовремя, более менее ещё стоял - накрыли стол. На возвышении стол был покрыт пурпуром. Столы для гостей, буквой "П", были накрыты в основной зале. Доисторический камин был жарко натоплен дровами - климат становился с каждым часом все холоднее...
Официальным поводом для сбора были поминки погибшего короля, Роланда 40 000-го, - чей портрет в черной раме висел над главным столом, рядом с королевским гербом - черным орлом с распростертыми крыльями на белом фоне -, а также бракосочетание - уже после поминок, на следующий день, - трех пар - принца Гастона и Коры, Люка и Марины, Асмунда и Милены. Три свадьбы решено было сыграть в один день, ко всеобщему согласию. Ждать никто не хотел, а праздновать пышную свадьбу в эпоху всеобщего траура и скорби тоже было невозможно. Впрочем, влюбленным это нисколько не мешало. По их жарким взглядам, смущенным улыбкам и пунцовым щекам были понятны их чувства. В самом деле, для любви - настоящей любви - не нужны пышные балы, пиры и увеселения. Главное для влюбленных - поскорее стать по-настоящему одним целым, "одной плотью", как говорится в Писании, а все остальное - совершенно неважно...
Во главе пурпурного стола стояли два золотых королевских трона с изображениями львов, раскрывших свои пасти на ручках, но один из них пустовал... А на другом сидела белая лицом как снег, притихшая и увядшая, как замерзшая на холодном зимнем подоконнике роза, Королева. Её невидящие глаза уставились на тарелку и смотрели куда-то вдаль, как бы сквозь неё, ничего не видя. Слева от неё сидел принц Гастон, в бело-черных одеяниях рыцарского ордена "Черного Камня", слева от него - Кора - в роскошном черном бархатном платье. У пустующего трона сидел Люк - в зеленом костюме лесного охотника, а справа от него сидела Марина, немного неловко себя чувствуя в таком рафинированном обществе и все время робко прижимавшаяся в своему избраннику. Она была в полупрозрачном зеленом платье, с изумрудным ожерельем на шее и изумрудными же сережками в виде морских коньков. У Люка была повязка на глазу - даже карлики за такой короткий срок не смогли бы сделать такой сложный протез, как человеческий глаз... Милена сидела слева от Коры, а дальше - Асмунд, под столом державший её руку в своей и красный как рак. Три пурпурные феи и Жемчужно-Белая сидели справа от Морской Королевы Лоры, сидевшей справа от Марины... Рядом с Асмундом сидели тихие Грета и Ганс - отмытые, в новеньких одежках, а рядом с ними - крылатые детишки Королевы, вместе с Осленком. Котенок и Щенок стояли за троном своей Хозяйки, в любой момент готовые прислуживать за столом. Справа от пурпурных сидели принц Алоис с супругой, разрешившейся малышом, тоже с крылышками, а вот отец Эйсмер начисто отказался сесть с такими важными персонами и, отговорившись болезнью, сел среди гостей.