Рукопожатие Кирпича и другие свидетельства о девяностых
Шрифт:
Некоторое время спустя у моего тёзки случился инсульт, он стал невнятно говорить, зато появились его книги «Малая земля», «Возрождение», «Целина» – эти книги проходили в школе, творческий потенциал его не угас. Кстати, как и у меня сейчас. Но в конце концов настал печальный день.
В день смерти Леонида Ильича пришло распоряжение: организовать круглосуточное дежурство на всех предприятиях. Во избежание беспорядков, как объяснил потом мне отец. Догадайтесь, кого назначили дежурным? Пришлось в память о тёзке спать всю ночь на стульях в кабинете начальника вычислительного центра. А портреты Леонида Ильича вскоре исчезли со стен кабинетов.
Потом
В свете этих веяний сам секретарь горкома партии собственной персоной решил посетить наш завод. А наше начальство надумало порадовать секретаря рапортом о новом внедрённом проекте. Горкомовская «Волга» проследовала на вычислительный центр, не останавливаясь на проходной, и замерла прямо у двери инженерного корпуса. На второй этаж секретарю горкома всё же пришлось подняться пешком.
В кабинете начальника ВЦ собралась хорошая компания: секретарь горкома, секретарь райкома, секретарь парткома, другие начальники-коммунисты. Единственным беспартийным из собравшихся был я, руководитель проекта. Все очень волновались. Вернее, почти все.
Людям беспартийным секретарь горкома – не начальство, это всё равно что митрополит неверующему, и волноваться тут нечего. Я доложил свой проект, обращаясь к нему, как к родному. Рассказал, глядя прямо в глаза, как важна автоматизация в промышленности, какую уникальную систему нам удалось сделать. Человек он, казалось, явно неглупый; похоже, ему было важно прильнуть к живому проекту, вникнуть и понять, в чём его суть. После меня слово взял секретарь горкома и послал мяч обратно: рассказал всем собравшимся, как важна автоматизация. Коммунисты внимали, коммунисты кивали.
– Как правильно говорит товарищ… – секретарь горкома обращает свой взор ко мне.
– Леонид Ильич, – подхватываю я.
– Как правильно говорит товарищ Леонид Ильич, – автоматически повторяет секретарь горкома и замолкает.
Мимолетная, или, как в музыке называют, люфт-пауза…
Все, включая секретаря горкома, смеются. Доклад прошёл хорошо.
На банкет меня не позвали, да банкета и не было. Наступала эпоха сухого закона имени секретаря ЦК по идеологии и пламенного борца за трезвость товарища Егора Кузьмича Лигачева. У нас в отделе на междусобойчиках появилась традиция: не пить без секретаря партбюро, чтобы не заложила. Хоть и свойская была женщина («свойской бабой» математика-программистку с университетским образованием ведь не назовёшь), своя в доску, но без неё не начинали, ждали, когда придёт с очередного совещания по борьбе с пьянством и алкоголизмом.
Пришло время кооперативов и маркетинга, брендов и банкинга. Все стали учиться новой экономике на своих ошибках. Была у меня идея: организовать, скажем, фирму под названием «Академия наук», возглавить её и назначить себя на должность президента. Тогда это было законно. Тогда можно было всё, стоило только захотеть. Президент Академии наук – звучит неплохо, хотя и амбициозно. Почему-то я не стал этого делать и свою инженерную фирму назвал скромнее.
Все мы понимаем, что абстрактного равенства не существует, всегда у кого-то есть преимущества, и если ты хочешь, чтобы тебя заметили среди множества, ты должен чем-то выделиться. Леонид Ильич, казалось, канул в Лету, жизнь вообще кардинально поменялась, и нужно было искать другие приёмы и принципы.
Это несправедливо, но высокие и красивые имеют преимущество перед низенькими и уродливыми: при найме на работу, при выборе сексуального партнера, даже иногда при
В эпоху бумажных телефонных справочников «Жёлтые страницы» фирму пришлось назвать словом на букву «А», чтобы увеличить вероятность того, что за услугой обратятся именно к тебе. Если ты думаешь о международной деятельности, желательно было использовать только буквы, которые совпадают с латинскими. Думается, бухгалтерская программа 1C победила в конкуренции аналогичные продукты не в последнюю очередь благодаря своему названию, которое начинается с единицы, потому что цифры в поиске идут даже раньше букв.
И вот Леонид Ильич стал во всех смыслах неактуален, в течение многих лет моего тёзку забывали. Скажешь, знакомясь, со значением: «Леонид Ильич» – никакой реакции. Или того хуже: «Ленин, что ли?» – это молодёжь, конечно.
Но время идёт, и недавно всё стало меняться в лучшую сторону. Стою я тут на Экономическом форуме. Попал на подписание нашим губернатором учредительных документов отраслевого кластера, что бы это слово ни значило. Роль моя скромная: создавать толпу, поддержать нашу председательницу кластера, вот я и стою поодаль, в группе таких же рядовых товарищей по кластеру. Губернатор тоже не одинок: с ним внушительная группа чиновников. Председательница кластера и губернатор подписывают документы, пожимают друг другу руки, поздравляют друг друга и всех присутствующих, чиновники окружают губернатора и начинают обсуждать с ним какие-то свои дела. И тут вдруг председательница вырывается из окружения, подходит к группе поддержки, то есть к нам, и звонким голосом комсомолки 80-х говорит:
– Спасибо вам, дорогой Леонид Ильич, за поддержку.
Внезапно губернатор вскидывается, как молодой конь, расталкивает чиновников, чеканным шагом направляется ко мне, хватает мою руку и крепко-крепко жмёт её.
– Поздравляю! – говорит он.
– Всегда! – рапортую я.
– Что это было? – спросил я у председательницы, когда мы пошли отмечать успешное создание новой структуры.
– Наверное, магия имени, – ответила она. – Все мы из того времени.
Швейцарское пиво
– Скажи-ка, Вася, ведь не даром, – говорю я Васе, и Вася понимающе кивает и запевает:
– Ох, не да-ро-ом, ох, ох не да-ро-ом, – чем меня немало удивляет: эта песня про русскую красавицу, от которой меня тошнит с юности, по возрасту никак не должна быть ему знакома.
Не хочу знать, что имел в виду Вася, но я намекал на бонус, который он получил за победу. Наши электронщики разработали продвинутый блок, а Васе удалось убедить заказчика включить в состав своего изделия именно наше устройство. Какие аргументы Вася применял, только ли технические, – это на его совести, но, когда комплексные испытания самолёта завершатся, наш блок навсегда останется в составе изделия, и конкуренты не смогут его заменить, разве только сертифицировать весь самолёт заново, что нереально.
Мы сидим на борту парома из Петербурга в Хельсинки. Компания успешно завершила год, и мы таким путём отмечаем предстоящие новогодние праздники.
Шведский стол в корабельном ресторане, с его копчёным лососем и красным вином, с красной икрой, которую рекомендуют есть в сочетании с луком и сметаной, сделал всех ленивыми и добродушными. В таких случаях тянет на охотничьи рассказы, и Вася, мой постоянный собеседник в долгих путешествиях, держа бокал с красным вином за ножку и разглядывая на свет, подал мяч: