Русь против европейского ига. От Александра Невского до Ивана Грозного
Шрифт:
В русских источниках все выглядит совершенно иначе: «Как пришли воеводы к Юрьеву и наряд из судов выняв и стрелцы у города перед турами закопалися и с города немцов збили. И вылазили немцы на передовой полк, и головы с детми боярскими на них напустили и побили многих, а иных поймали. И иные выласки были и везде их, дал Бог, побивали. А из наряду били шесть день, в стену городовую розбили и в городе из наряду многих людей побили» (Летописец Русский).
Как видим, все с точностью до наоборот.
Обычно немецкие хронисты не упускали ни малейшего шанса, чтобы показать храбрость и ратное мастерство своих соотечественников. По поводу и без повода. С подобным подходом мы сталкивались уже не раз и не два.
В этом случае они с удивительной
Более подробно и правдиво расписал события Франц Ниенштедт. Он достаточно подробно рассказал об осадных работах русских, массированном обстреле города, а также о бегстве дворян из осажденного Дерпта. Так же бывший рижский бургомистр рассказывает о слабости городского гарнизона, который был значительно обескровлен прошлогодним моровым поветрием. Но самым главным фактором, который предопределил сдачу города, по мнению Ниенштедта, стало то, что магистр отказал защитникам в помощи. Когда к фон Фюрстенбергу пришли два крестьянина и принесли послание от Дерптского епископа с просьбой о помощи, то магистр честно заявил: боится встречи с огромным русским войском. Зато пообещал усердно молиться за жителей осажденного города.
Можно понять то состояние, в котором оказались горожане, когда получили такой ответ. Командованию ливонской армии на них было просто наплевать, и никто этого не скрывал. А Шуйский тем временем все теснее сжимал кольцо осады, и русские пушки проломили городские стены во многих местах. Поэтому, когда царские воеводы предложили жителям Дерпта сдаться, обещая им милость государеву, грозя в противном случае перебить всех, даже малых детей, горожане отнеслись к этому со всей серьезностью.
Епископ выпросил у Шуйского два дня перемирия для обсуждения условий сдачи, и воевода дал добро.
Н. М. Карамзин приводит текст документа, согласно которому Дерпт распахнул ворота: «1) Государь дает Епископу монастырь Фалькенау с принадлежащими к оному волостями, дом и сад в Дерпте; 2) под его ведомством будут Духовенство и церкви Латинские с их достоянием; 3) Дворяне, желающие быть подданными России, спокойно владеют своими замками и землями; 4) Немецкие ратники выйдут из города с оружием и с пожитками; 5) в течение двенадцати дней всякий Дерптский житель волен ехать куда хочет; 6) исповедание Аугсбургское остается главным и без всяких перемен; 7) Магистрат Немецкий всем управляет, как было, не лишаясь ни прав, ни доходов своих; 8) купцы свободно и без пошлин торгуют с Германиею и с Россиею; 9) не выводить никого из Дерптской в Московские области; 10) кто захочет переселиться в другую землю, может взять или продать имение; 11) граждане свободны от ратного постоя; 12) все преступления, самые государственные, даже оскорбление Царского величества, судятся чиновниками Магистрата; 13) новые граждане присягают Царю и Магистрату».
Как видим, никаких ущемлений прав местного населения нет и в помине, это просвещенным европейцам вольно вопить о патологической жестокости царя.
После того, как все условия были согласованы, русские войска вступили в Дерпт. Накануне его покинули епископ, который отбыл в свой монастырь, а также солдаты гарнизона и те из жителей, которые не хотели жить под властью царя Ивана. Впрочем, епископ вскоре был вызван в Москву, где и скончался со временем.
Фон Фюрстенберг воспользовался ситуацией и, желая как-то оправдать свою трусость и бездействие во время осады, свалил все на епископа, объявив Германа предателем. Дескать, по его вине и пал Дерпт. Магистр повел себя очень подло, но ничего другого сделать не мог. Нужно было кого-то утопить, чтобы выплыть самому. Это было легче сделать, чем подставить свою голову под русские сабли. У труса свое оружие и свои победы. Как говорится, неважно быть, сумей прослыть.
Что же касается тех горожан, которые покинули город и двинулись в глубь Ливонии, то они были цинично ограблены магистром и его людьми.
Это было резким контрастом с поведением
Бальтазар Руссов оставил описание той громадной добычи, которая досталась победителям: «Но невозможно описать, сколько сокровищ взял московит в этом городе деньгами, серебром и золотом, и всякими драгоценностями и уборами от епископа, каноников, дворян и бюргеров… Вообще московит добыл тогда в Дерпте такое множество различных запасов и товаров, что на них легко было бы дерптцам достигнуть долгого безопасного мира или же вести сильную войну с московитом, чем город и вся земля были бы сохранены невредимыми. Но тогда никто не хотел расставаться с деньгами». Как говорится, скупой платит дважды.
Более чем трехсотлетнее владычество немцев в Дерпте закончилось. Город, который отчаянно защищал князь Вячко в 1224 году, вновь перешел к русским.
Падение Дерпта стало кульминацией кампании 1558 года. После этого русские войска веером рассыпались по Ливонии, захватывая города, крепости и замки. Были покинуты гарнизонами замки Лаисе, Оберпален, Ринген и Кавелехте. Князь Даниил Ростовский захватил Раковор и Порхол. Воевода Никита Приимков не дошел до Ревеля десять верст, повоевал всю область и вернулся назад. Князь Михаил Репнин также повоевал земли Ревеля, а вместе с ними области Пайды (Вейсенштейна) и Феллина. Всего же за период с мая по октябрь 1558 года русскими войсками было занято и захвачено 20 городов и замков. От этой смертельной раны Ливонская конфедерация никогда не оправилась.
Впрочем, жители Ревеля могли избежать всех этих погромов и атак, если бы, подобно дерптским горожанам, сдались на милость Ивана IV. Ведь сразу после занятия Дерпта воевода Петр Шуйский послал в Ревель боярина с предложением признать власть государя всея Руси на условиях, гораздо более выгодных, чем те, на которых сдался Дерпт. Однако последовал высокомерный отказ. В итоге все обернулось для ревельцев несколькими продолжительными осадами, разорением земель и гибелью множества людей. Русские же воеводы отвели свои полки на зимние квартиры.
Тем временем фон Фюрстенберг, оказавшийся никчемным правителем и бездарным военачальником, был вынужден сложить с себя сан магистра и главнокомандующего ливонской армией, передав свои полномочия Готарду Кетлеру. Этот был полон энтузиазма продолжить борьбу и стал спешно собирать силы для решительного контрнаступления.
Год 1558-й, столь славный для русского оружия, подходил к концу, когда ливонская армия, насчитывающая 10 000 бойцов, осадила замок Ринген, находившийся в шести милях от Дерпта. В нем находилось около 90 русских ратников – сорок детей боярских да пять десятков стрельцов под командованием стрелецкого головы Русина Игнатьева. Планы у Кетлера были грандиозные, он однозначно надеялся вернуть Дерпт и не рассчитывал на долгую задержку под стенами замка. Но случилось то, чего он не мог ожидать, – маленький гарнизон замка сражался так отчаянно, что на целых шесть недель задержал армию магистра. «И бишася съ Немцы крепко и изнемогаша» (Летописец Русский). Магистр Готард взял замок в кольцо и окопал рвом, а с наружной стороны окружил свой лагерь телегами, опасаясь удара царских воевод с тыла. Ливонцы каждый день ходили на приступ, обстреливали Ринген из осадных пушек, но толку от этого не было никакого, государевы люди бились отчаянно, а голова Игнатьев умело руководил обороной.
Русские полки несколько раз принимались атаковать немецкий лагерь с тыла, чтобы отогнать противника от крепости. Однако войска эти были не полностью укомплектованы личным составом, и люди в них были очень утомлены. Как сообщает «Русский Летописец»: «С воеводами люди не многие да и те истомны добре».
Скорее всего, именно поэтому ливонцам довольно легко удавалось отражать все атаки, держа противника на расстоянии, делая ставку на массированный огонь из аркебуз и пушек.