Русская поэзия начала ХХ века (Дооктябрьский период)

Коллектив авторов

Старая усадьба

Сердце дома. Сердце радо. А чему? Тени дома? Тени сада? Не пойму. Сад старинный, всё осины — тощи, страх! Дом — руины… Тины, тины что в прудах… Что утрат-то!.. Брат на брата… Что обид!.. Прах и гнилость… Накренилось… А стоит… Чье жилище? Пепелище?.. Угол чей? Мертвой нищей логовище без печей… Ну как встанет, ну как глянет из окна: «Взять не можешь, а тревожишь, старина! Ишь затейник! Ишь забавник! Что за прыть! Любит древних, любит давних ворошить… Не сфальшивишь, так иди уж: у меня Не в окошке, так из кошки два огня. Дам и брашна — волчьих ягод, белены… Только страшно — месяц за год у луны… Столько вышек, столько лестниц — двери нет… Встанет месяц, глянет месяц — где твой след?..» Тсс…

ни слова даль былого — но сквозь дым Мутно зрима… Мимо, мимо… И к живым! Иль истомы сердцу надо моему? Тени дома? Шума сада?.. Не пойму…

ТРИЛИСТНИК БАЛАГАННЫЙ

Серебряный полдень

Серебряным блеском туман К полудню еще не развеян, К полудню от солнечных ран Стал даже желтее туман, Стал даже желтей и мертвей он, А полдень горит так суров, Что мне в этот час неприятны Лиловых и алых шаров Меж клочьями мертвых паров В глаза замелькавшие пятна. И что ей тут надо скакать, Безумной и радостной своре, Всё солнце ловить и искать? И солнцу с чего ж их ласкать, Воздушных на мертвом просторе! Подумать, что помпа бюро, Огней и парчи серебро, Должна потускнеть в фимиаме: Пришли Арлекин и Пьеро, О, белая помпа бюро! И стали у гроба с свечами!

Шарики детские

Шарики, шарики! Шарики детские! Деньги отецкие! Покупайте, сударики, шарики! Эй, лисья шуба, коли есть лишни, Не пожалей пятишни: Запущу под самое нёбо — Два часа потом глазей, да в оба! Хорошо ведь, говорят, на воле. Чирикнуть, ваше степенство, что ли? Прикажите для общего восторгу, Три семьдесят пять — без торгу! Ужели же менее За освободительное движение? Что? Пасуешь?.. Эй, тетка! Который торгуешь? Мал? Извините, какого поймал… Бывает — Другой и вырастает, А наш Тит Так себя понимает, Что брюха не растит, А все по верхам глядит От больших от дум!.. Ты который торгуешь? Да не мни, не кум, Наблудишь — не надуешь… Шарика детски, Красны, лиловы, Очень дешёвы! Шарики детски! Эй, воротник, говоришь по-немецки? Так бери десять штук по парам, Остальные даром… Жалко, ты по-немецки слабенек, А не то — уговор лучше денет! Пожалте, старичок! Как вы — чок в чок — Вот этот пузатенький, Желтоватенький И на сердце с Катенькой… Цена не цена — Всего пятак, Да разве еще четвертак, А прибавишь гривенник для барства, — Бери с гербом государства! Шарики детски, шарики! Вам, сударики, шарики, А нам бы, сударики, на шкалики!..

Умирание

Слава богу, снова тень! Для чего-то спозаранья Надо мною целый день Длится это умиранье, Целый сумеречный день! Между старых желтых стен, Доживая горький плен, Содрогается опалый Шар на нитке, темно-алый, Между старых желтых стен! И бессильный, точно тень, В этот сумеречный день Все еще он тянет нитку И никак не кончит пытку В этот сумеречный день… Хоть бы ночь скорее, ночь! Самому бы изнемочь, Да забыться присмиренным, И уйти бы одуренным В одуряющую ночь! Только б тот над головой, Темно-алый, чуть живой, Подождал пока над ложем Быть таким со мною схожим… Этот темный, чуть живой, Там, над самой головой…

ИЗ РАЗДЕЛА «РАЗМЕТАННЫЕ ЛИСТЫ»

Среди миров

Среди миров, в мерцании светил Одной Звезды я повторяю имя… Не потому, чтоб я Ее любил, А потому, что я томлюсь с другими. И если мне сомненье тяжело, Я у Нее одной молю ответа, Не потому, что от Нее светло, А потому, что с Ней не надо света.

1901

Бабочка газа

Скажите, что сталось со мной? Что сердце так жарко забилось? Какое безумье волной Сквозь камень привычки пробилось? В нем сила иль мука моя, В волненье не чувствую сразу: С мерцающих строк бытия Ловлю я забытую фразу… Фонарь свой не водит ли тать По скопищу литер унылых? Мне фразы нельзя не читать, Но к ней я вернуться не в силах… Не вспыхнуть ей было невмочь, Но мрак она только тревожит: Так бабочка газа всю ночь Дрожит, а сорваться не может…

СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВОШЕДШИЕ В СБОРНИКИ

ПЕСНИ

С ДЕКОРАЦИЕЙ

1

Гармонные вздохи

Фруктовник. Догорающий костер среди туманной ночи под осень. Усохшая яблоня. Оборванец на деревяшке перебирает лады старой гармоники. В шалаше на соломе разложены яблоки.

Под яблонькой, под вишнею Всю ночь горят огни, — Бывало, выпьешь лишнее, А только ни-ни-ни. ……………………… Под яблонькой кудрявою Прощались мы с тобой, — С японскою державою Предполагался бой. С тех пор семь лет я плаваю, На шапке «Громобой» [130] , — А вы остались павою, И хвост у вас трубой… ………………………….. Как получу, мол, пенцию, В Артуре [131] стану бой [132] , Не то, так в резиденцию [133] Закатимся с тобой… ………………………. Зачем скосили с травушкой Цветочек голубой? А ты с худою славушкой Ушедши за гульбой? …………………………. Ой, яблонька, ой, грушенька, Ой, сахарный миндаль, — Пропала наша душенька, Да вышла нам медаль! …………………………. На яблоне, на вишенке Нет гусени числа… Ты стала хуже нищенки И вскоре померла. Поела вместе с листвием Та гусень белый цвет… …………………………… Хоть нам и все единственно, Конца японцу нет. …………………….. Ой, реченька желты-пески, Куплись в тебе другой… А мы уж, значит, к выписке… С простреленной ногой… ………………………….. Под яблонькой, под вишнею Сиди да волком вой… И рад бы выпить лишнее, Да лих карман с дырой.

130

«Громобой» — крейсер, входивший в состав русской тихоокеанской эскадры во время русско-японской войны.

131

Артур — Порт-Артур.

132

Бой (от англ. «Boy» — мальчик) — распространенное в начале XX в. в русских городах Дальнего Востока название мужской прислуги.

133

Резиденция — здесь: столица.

2

Без конца и без начала

(Колыбельная)

Ночь. Керосинка чадит. Баба над зыбкой борется со сном.

Баю-баюшки-баю, Баю деточку мою! Полюбился нам буркот, Что буркотик, серый кот… Как вечор на речку шла, Ночевать его звала. «Ходи, Васька, ночевать, Колыбель со мной качать!» ……………………………. Выйду, стану в ворота, Встречу серого кота… Ба-ай, ба-ай, бай-баю, Баю милую мою… ……………………. Я для того для дружка Нацедила молока… ……………………….. Кот латушку облизал, Облизавши, отказал. ……………………….. Отказался напрямик: (Будешь спать ты, баловник?) «Вашей службы не берусь: У меня над губой ус. Не иначе, как в избе Тараканов перебей. Тараканы ваши злы. Съели в избе вам углы. Как бы после тех углов Да не съели мне усов». …………………………. Баю-баю, баю-бай, Поскорее засыпай. ………………………… Я кота за те слова Коромыслом оплела… Коромыслом по губы: «Не порочь моей избы. Молока было не пить, Чем так подло поступить? ……………………………..

(Сердито.)

Долго ж эта маета? Кликну черного кота… Черный кот-то с печки шасть, — Он ужо тебе задасть…

Вынимает ребенка из зыбки и закачивает.

(Тише.)

А ты, котик, не блуди, Приходи к белой груди.

(Еще тише.)

Не один ты приходи, Сон-дрему с собой веди…

(Сладко зевая.)

А я дитю перевью, А кота за верею.

Пробует положить ребенка. Тот начинает кричать.

(Гневно.)

Расстрели тебя пострел, Ай ты нынче очумел? ………………………..

Тщетно борется с одолевающим сном.

Баю-баюшки-баю… Баю-баюшки-баю… ………………………