Русский ад. На пути к преисподней
Шрифт:
Наталья Дмитриевна и Александр Исаевич нарочно уехали из дома: сейчас Говорухин снимает детей, Игната и Степку; портрет Солженицына на фоне его семьи, так сказать.
Игнат что-нибудь поиграет, скорее всего – Шуберта, он в том мастак. Екатерина Фердинандовна, мама Наташи, продемонстрирует – перед Говорухиным – как готовятся обеды, как принимает она почту, как держит корректуру.
Ну а завтра – его день.
– Не замерзла?
Ветер и правда усилился.
– Тепло одета, – улыбнулась Наталья Дмитриевна.
– Хорошо, что тепло…
Он и не ждал от Али длинных слов – они если и спорили, то только по пустякам, что одеть на выход, например, но коль
Более того: Аля приехала из Москвы, где она была на разведке (Аля говорила об этой поездке исключительно как о разведке), Александр Исаевич не сразу нашел полчаса подробно с ней поговорить, только на третий день: «завязывал» очередной Узел в «Красном Колесе» и не желал отвлекаться.
Да, все уже побывали у власти: цари, потомки Рюрика, коммунисты, то есть голодранцы, военные – от Колчака до Руцкого, такая вот эволюция, чекисты (Андропов) и даже писатели – Брежнев. Слово за церковью: вдребезги расколотый русский мир таков, что только церковь, только просвещенный Патриарх (как гражданин своей страны, он, кстати, обладает правом баллотироваться в Президенты России) – только власть Божья на земле может защитить эту страну, самую несчастную страну в мире, от ветров века и развернуть ее, наконец, к здравому смыслу.
Но патриарху сразу подставят двадцать подножек, – в 91-м дефицит продовольствия в России был 17–20 %, иными словами, российская деревня, уже совершенно истерзанная, давала – вон ведь как! – 80 % всех сельхозтоваров, необходимых для жизни страны. А в 92-м, всего через год, зависимость России, крестьянской, привычной к труду страны, от ввоза иностранных овощей, зерна и фруктов выросла – скачком – на 55 %, то есть удар по деревне, нанесенный Гайдаром, уже сравним, по последствиям, с коллективизацией 33-го года.
Тогда падение оборота (подсчитали в Европе; ЦКВКП (б) молчал, разумеется) было в районе 30–35 %, сейчас, 91–92-й, то есть одним махом – 55 %, как написал ему академик Фисинин, – ничего, да?
Русскому крестьянству сейчас тяжелее всех: тысячи погибших, десятки тысяч сбежавших, ушедших на заработки в города и – не прижившихся, то есть погибших там. Каждый день в России – минус одна деревня. Они исчезают, русские деревни, со скоростью звука. Они исчезают, чтобы никогда уже не появиться. Такой удар нанесен, что (подсчитано) с 95-го Россия ежегодно будет терять по миллиону в год своих граждан. И если никто не остановит (силой неимоверной ) это безумие, так, без остановки, будет продолжаться сколько угодно долго, потому что в какой-то момент наша страна пройдет – раз и навсегда – «точку невозврата».
Кто-нибудь заметил, как исчезли (в составе России) десятки малых народов? Уже исчезли, вымерли под корень, – ну и что? Ведь никто не пошевелился. У нас есть Красная книга редких животных, вымирающих видов, но нет Красной книги народов, стоящих на краю гибели, тем более – уже погибших, уже стертых с лица земли.
У России (сколько войн было?..) нет самозащиты перед смертью, все инстинкты потеряны. И теперь, когда явственно обозначилось движение нашей нации к гибели, никто (те же деревни) не бьется – правозащитники, ау? – за их умаленные или вовсе растоптанные крестьянские права!
Тогда, в 17-м, Россия была как под гипнозом, сейчас – Ельцин, Гайдар, Чубайс… все опять под гипнозом.
Дураки, да? Но ведь народ (весь народ) не может быть дураком?
Александр Исаевич взял Наташу под
Тоскливо это все. Тревожно. Если Россия (период такой) опять верит убийцам, зачем тогда возвращаться?.. Чтобы сцепиться уже с этими? с новыми? неизвестно откуда взявшимися? Точнее, известно: Коммунистическая партия Советского Союза. Ведь все они – родом из КПСС – все, там, среди министров, есть беспартийные?
У Александра Исаевича сейчас исторический труд, книга всей его жизни: «Красное Колесо».
«Я выполнил свой долг перед погибшими…»
Александр Исаевич шел по дороге, крепко держал Наташу, она еще крепче держала Александра Исаевича, и они очень боялись поскользнуться.
Ветер метался как заведенный, бил их по лицам, обдавал холодом, но обратно в машину не хотелось. Тем более отошли-то они совсем недалеко.
Евреи. Один из главных, стратегических, если угодно, вопросов – его «Евреи». Если придет, все-таки, час возвращения, значит, еврейские главы, собственноручно выкинутые им когда-то из «Архипелага», печатать сейчас нельзя. Рано. Сначала надо вернуться, потом уже – печатать. Он – не только писатель, в литературе он – бывш. советский человек, то есть – напряженный стратег. Его книги (все его книги, «Евреи» не исключение) «то должны, закопавшись в землю, не стрелять и не высовываться, то во тьме и беззвучии переходить мосты; то, скрыв подготовку до последнего сыпка земли, – с неожиданной стороны в неожиданный миг выбегать в дружную атаку…» Человек, ощущающий на себе миссию, обязан быть стратегом: если бы его «Евреи» вышли бы в «Архипелаге», не видать бы ему Нобелевскую премию, обнесли бы точно так же, как с Ленинской…
Канкан Ростроповича: свое время – всему!
Работорговля, бесконечные походы русских князей друг на друга, опричнина, когда стоном орала «вся Великая, и Малая, и Белая Руси…», а шизофреник-царь Иван Васильевич был сразу – и навеки – проклят людьми, проклят народной памятью; Петр Первый, построивший великий город на крови, руками… – да, фактически, заключенных; попробуй, оставь «стройку века», сбеги! Подучается так: если ты, государь, очень хочешь, чтобы в такой стране, как Россия, был бы порядок, твой порядок, как же без смертной казни? Все крупные инженерные сооружения в России стоят на крови (железная дорога из Москвы в Петербург: «А по бокам-то все косточки, русские,/Сколько их, Ванечка, знаешь ли ты..?»). Далее: Гражданская война, 1937–1938-й, Великая Отечественная как продолжение Гражданской, когда (1941-й) под знамена Гитлера встали – мгновенно – почти полтора миллиона бывших граждан России, к которым (через год) присоединятся тысячи власовцев, десятки тысяч бандеровцев (вся Западная Украина, вся ) и полки атамана Семенова, когда-то ушедшие в Харбин, – все это, увы, одна историческая цепь, одна линия: Россия громит Россию.
Такой стране действительно противопоказан капитализм, в такой стране он обязательно будет рабовладельческим. Кровавым и беспощадным – с одной стороны, с другой, прямо противоположной, – безропотным!..
Россия, между прочим, вообще сломалась о капитализм.
Черт бы с ней, с этой олигархией, с этой новой русской буржуазией, но они, эти господа, бывшие товарищи, быстро оставят Россию без нефти и газа, без леса и рыбы – все подгребут под себя, думая только о своих капиталах.