Русский ураган. Гибель маркёра Кутузова
Шрифт:
— А, это опять ты. Извини, поезд срочно отходил, я не мог больше ждать. Сейчас еду в поезде. Если тебе очень нужны эти деньги, приезжай ко мне в Смоленск. Улица Ленина, дом тринадцать, квартира тоже тринадцать. Пока!
— Я приеду, ты не думай! Я приеду, но ты готовь уже не штуку баксов, а десять тысяч. Понял?
— Хоть двадцать. Чао!
После этого разговора спать почему-то больше не захотелось. Зевая, он встал, оделся и заскучал. Хорошо было бы и впрямь поехать, но не в Смоленск, а в Светлоярск — к отцу и матери. Там предложить тайну Льва Яшина местной команде… Но нет. Начинать надо сразу со сборной, как только выберут нового тренера.
Часы показывали четыре. Ни есть, ни пить не хотелось. Надо было садиться за работу. Он отправился в ту комнату, где стоял письменный стол, разложил там бумагу, сел, сосредоточился с карандашом в руке, медленно придумался подзаголовок, но едва он коснулся карандашом бумаги, как услышал звуки дверного замка. Тотчас вскочил как ошпаренный, заметался. Неужели она вернулась?! Что же делать?!
Но это была явно не хозяйка квартиры. Кто-то дергал ручки двери нервно и бестолково. Тихонько подкравшись к двери, Выкрутасов прислушался и услышал злой голос Жендоса:
— Бесполезняк! Сволочь, он и впрямь захлопнул дверь.
— Мальчики, вы должны найти его и разрезать на кусочки, — прозвучало сказанное Мариной. Той самой Мариной, которую он еще недавно так любил и желал.
Затем шаги удалились. Дмитрий Емельянович облегченно вздохнул и вернулся за письменный стол. Снова минут десять сосредоточивался, снова поднес карандаш к бумаге и снова его отвлекли. Опять курлыкал телефон Людвига.
— Ну что еще? — спросил Выкрутасов сердито. — Я уже Можайск проехал.
— Ты у меня за Можай поедешь! Советую вернуться, не то мы схватим твою жену.
Он чуть было не засмеялся, мол, хватайте сколько угодно, но тотчас схитрил:
— О нет! Не трогайте этого ангела! Я ушел от нее потому, что был недостоин. Если хоть один волос коснется… то есть упадет с ее головы, я ни перед чем не остановлюсь, так и знайте!
— Возвращайся, и мы не тронем ее.
— Хорошо, хорошо. Ждите меня вечером в доме у Марины.
— Ладно. Так и быть. Если ты вечером явишься, мы возьмем с тебя только две тыщи гринов. Действуй.
Некоторое время Дмитрий Емельянович ходил по комнатам и ликовал, приплясывая. В воображении его вставали ярчайшие картины. Вот они являются в квартиру на Петровском бульваре. Не исключено, что еще сегодня поздним вечером. А там еще не закончился пир по поводу дня рождения Гориллыча. И как эти гады, Жендос и Людвиг, сцепятся с другими гадами — Лжедимитрием и его друганами. Еще перебьют друг друга до смерти! Вот будет потеха. За это стоит выпить.
Глава шестая
КРУГОВО ИЗЗЕБРЕННОЕ
Потом кто-то там тявкал, будто я забил гол в ворота англичан рукой. Даже если и так — это была рука самого Господа Бога. Диего Марадона
Выкрутасов так увлекся новым распитием высококачественных напитков, что едва не забыл про матч Германия — Югославия, и когда спохватился, часы показывали, что он уже идет несколько минут. Но включив с помощью пульта телевизор, Дмитрий Емельянович невольно отвлекся от футбола, потому что сначала заработало видео и на экране кружилась в танце сама хозяйка квартиры. Одетая в просвечивающиеся газовые одежды,
Однако, когда подавались угловые, Выкрутасов не мог сдерживать некое ехидное посмеиванье. Многое в тайне Льва Яшина строилось на забивании голов с углового, и когда Выкрутасов откроет нашим футболистам эту тайну, вот мы посмотрим-то на розыгрыш угловых в исполнении сборной России!
Он размечтался, руки зачесались, он уже поторапливал матч, чтобы усесться за рукопись, и не очень тратил себя на огорчения, когда немчура все же сравняла счет и добилась ничейного результата. Как только игра окончилась, он поспешно записал итоги игры в свой блокнот, посвященный этому чемпионату, и снова стал собираться с мыслями. Осторожно поднес острие карандаша к листу бумаги и написал подзаголовок: «Против системы мирового футбольного заговора и во имя спасения отечественного футбола». Правда, последнее слово он не успел начертать, поскольку замок на входной двери вновь ожил.
Дмитрий Емельянович раздраженно вскочил:
— Что им там опять надо?!
Он неслышно направился к двери, но не успел подойти к ней, как она совершенно неожиданно распахнулась. Выкрутасов отшатнулся, но было поздно — его успели заметить. В дверях стоял крупный молодой человек лет тридцати, весьма сердитый. Под мышкой он держал безвольно обвисшее женское тело, растрепанное, но в одежде.
— Вау! — удивленно воскликнул молодой человек. — Это еще что за сборная Англии?
Дмитрию Емельяновичу польстило, что он распознал в его футболке форму английской сборной.
— А вы кто? — спросил он в ответ.
— Как это — кто! Василий.
— А, Василий… Так это она к тебе от меня ускакала, — вздохнул Выкрутасов.
— Чего? Так ты что… — Василий бросил бездыханное тело на пол. — Тварюга, она мне про тебя, естественно, ни слова…
— А что с ней? — спросил Дмитрий Емельянович, хотя он уже и так догадался — в ноздри ему ворвалась смесь запахов, состоящая из французских духов, рвоты и самогона. Точнее, по-видимому, виски, ибо не могла же столь респектабельная женщина нахлестаться самогоном.
— Сам разберешься, — швырнул ключи на лежащее тело Василий. Он еще бросил на пол сумочку, развернулся и зашагал прочь. Дмитрий Емельянович перешагнул через женщину, тщательно закрыл замки, затем склонился над несчастной, еще раз принюхался:
— Да, круто!
Он перевернул женщину на спину, приложил ухо к груди. Сердце стучало. Лицо было бледное, на лбу виднелась ссадина. Должно быть, Василий приходился Тамаре Ромодановской молодым любовником и, вероятно, альфонсом, поскольку разница в возрасте у них была очень заметной. Да и для Дмитрия Емельяновича она была бы старовата, ведь он еще очень даже орел в свои полные сорок лет. Не мальчик, но мужчина в полном расцвете сил. А эту богатенькую пьянчужку жизнь изрядно потерла.