Русско-прусские хроники
Шрифт:
Однако же вернемся в мое детство. Как писали потом одаренные барды, "детство, опаленное войной".
Мы сначала думали, что Берксерьер побьет папу, и жители Кенингсберга немцы и одновременно ненавистники католиков-в открытую говорили, что Василиску капут55.
Однако не тут-то было. Не из какого-то кислого теста был слеплен Василиск, а выкован из дамасской стали. И пока его войска дрались с "Черными ландскнехтами", он отправил своего легата, прозванного Вяще Славным56, за море-окиян в Соединенное королевство Великобританское Английское, Шотландское и Ирландское - с предложением
И хитроумный легат улещил безбожных протестантов-англикан, которые уже второй год сражались с морскими пиратами Берксерьера. И англикане стали помогать папе морскими силами и пообещали через короткое время высадить десанты в Нормандии и где-либо еще, чтобы ударить на "Черных ландскнехтов" с другой стороны.
И решили англикане и легат папы Василиска подписать новый конкордат и назвать его "Союзом Сплоченных Народов" и пригласили туда всех независимо от веры - от китайцев до индейцев и негров из Африки входить в "Союз Сплоченных Народов", чтобы совместно побить Берксерьера.
А когда папа к тому же переменил коннетаблей, дела у католиков пошли лучше, а у Бесноватого намного хуже, и он начал медленно пятиться обратно, оставляя те земли, которые быстро захватил в начале войны. Чем дальше гнали войска папы "Черных ландскнехтов" Берксерьера, тем легче становилось нам, католикам, жить в нейтральной Пруссии.
Король уже по-другому относился к зарвавшемуся Бранденбургскому маркграфу и, как у нас говорили, произнес короткую и энергичную фразу: "Ну и прохвост, сукин сын! Ну и прохвост! Хорош он будет, когда коннетабли папы войдут в его вонючий Бранденбург!"
И если в начале войны на нас, католиков, протестанты косились, подозревая чуть ли не в каждом папского соглядатая, то вскоре после того, как коннетабли Георгий и Александр окружили в предгорьях Альп войска бранденбургского фельдмаршала Пауля-Фридриха и уничтожили всех его солдат до единого, к нам стали относиться куда дружелюбнее, и мы снова почувствовали себя гражданами нашего родного города.
***
В эту пору мне исполнилось двенадцать лет, и я уже не только знал наизусть почти все молитвы, но и без запинки мог читать Священное писание, чуть хуже разбираясь в Ветхом Завете - да и кто из епископов разбирается в нем досконально?- и совсем неплохо в Новом.
И вот как раз в это время наш добрый патер Иннокентий подозвал меня и, ласково положив руку мне на голову,- это он делал не часто, а лишь в знак особого расположения или перед серьезным разговором,- сказал тихо и доверительно:
– Я давно знаю тебя, Фома, любезный сын мой, внимательно и доброжелательно слежу за тобою и радуюсь, что у меня на глазах вырастает, подобно плодоносящей оливе, добрый и благонравный католик.
Я почтительно встал на одно колено и с благодарностью, переполнившей все мое существо, поцеловал патеру руку.
Добрый старик - ах, молодость!- патеру Иннокентию едва ли было тогда более сорока, но мне, двенадцатилетнему юнцу, он казался почтенным старцем.
– Ты недавно прошел конфирмацию, а кроме того, недурно знаешь латынь. Я думаю, что пришла пора, когда
Я снова встал на одно колено и еще раз поцеловал патеру руку и покорно склонил голову - это означало, что я согласен.
Почти каждый грамотный католик, знавший латынь, обязательно посещал "Воскресные чтения". Они проходили не обязательно по воскресеньям, а тогда, когда это было удобнее всего и патеру Иннокентию, проводившему их, и большинству слушателей.
Сразу же следует заметить, что на "Чтения", так мы для краткости называли их между собой, приходили только те, кто состоял в "Обществе Любящих Христа". (Для краткости мы, его члены, отбрасывали слово "Общество", а два других слова - "Любящие Христа" - заменяли аббревиатурой из двух первых слогов этих слов и получалось - "Люхри"57.)
"Люхрями" были католики, не состоявшие в другой - более серьезной организации, которая полностью называлась "Прусская Конфедерация Паладинов", куда входили самые лучшие, самые твердые и верные католики, готовые отдать свою жизнь за победу католицизма и в своей, отдельно взятой стране, и во всем мире. Девизом этой организации, как и других аналогичных ей Конфедераций Паладинов, были слова Святого Илии: "Конфедерация Паладинов есть божественный разум, благородство духа и незапятнанная невинность нашей эпохи". "(Это относилось к любой из Конфедераций Паладинов, в какой бы стране конфедерация не существовала.)
И у нас, в Пруссии, тоже существовала одна из таких региональных организаций, о которой я только что написал, сокращенно - по первым буквам - называвшаяся ПКП. И в ней состояли самые ортодоксальные католики, готовые с радостью взойти на костер, лишь бы жила их великая Конфедерация. А "Люхри" были всего-навсего сочувствующими членами "Конфедерации Паладинов", которые между собою называли себя "Копалы", отбрасывая слова первое и последнее и беря только первые слога слов "Конфедерация Паладинов".
Вместе с тем в названии "Копалы", или иногда "Копальщики", был скрыт глубокий смысл: когда они собирались вместе на свои тайные собрания, чаще всего проходившие ночью в лесах или на кладбищах, то, забравшись в пустой склеп или глухую чащобу, они не начинали говорить о своих делах прежде, чем тихо-тихо, еле слышно не исполняли "Великий хорал", где рефреном четырежды повторялось одно и то же: "Весь мир мы прежде раскопаем, потом врагов всех закопаем".
Заключительные слова "Великого хорала" были более радостны и наполнены пафосом созидания, в них говорилось о том, что после того, как будет закопан в могилу последний враг, "Копальщики" начнут строить Новую Вселенную и предстанут в роли Новых Творцов, но уже не небесных, а земных.
Таким образом, они сравнивали сами себя с Пантократором и становились вровень с ним, и их "Великий хорал" представлял собою грандиозную Теургию58.
И гордились тем, что им выпала на долю участь быть могильщиками проклятых язычников и они говорили: