Ряд случайных чисел [СИ]
Шрифт:
Изменения завершились. На закапанной кровью простыне лежал стройный черноволосый юноша. Волосы вились крупными кольцами, ресницы закрытых глаз лежали крыльями черных бабочек. Пухлые губы прихотливого изгиба, тонкий, слегка вздернутый нос, а через него — полосой — россыпь темных веснушек, как напоминание о прежнем цвете кожи. Лья так и сидела, поджав ноги, на краю кровати, глядя на него и шмыгая носом. В руке, сложенной лодочкой, набралась кровь и капала через край. Вспорхнули ресницы-бабочки, глаза открылись. Они больше не отсвечивали красным. Темно-вишневые. Как у всех.
Улыбнулся. Она жалко улыбнулась в ответ дрожащими губами. Взгляд его стал озабоченным, он одним движением заживил ей ладонь и потянул к себе. Она неловко повалилась на бок, он повернулся, стал целовать, быстро шепча:
— Ну, зачем ты так? Все хорошо, ну, видишь? Все получилось, ну, не плачь! — гладил по голове, целовал руки. У Льи началась истерика. Так похоже — и так не похоже! И слабость дикая, энергии нет совсем, и ручей — горный ручей на цветущем лугу — теперь пересох, и ничего уже не исправишь, ничего! Она была безутешна. И он сделал невозможное — он поймал ее на взгляд. Ее, суккуба! Она прекрасно понимала, что он делает — сама так умела, как всякий вампир — и сознавала неправильность, невероятность происходящего. Но сопротивляться не могла, да и не хотела, почувствовав вдруг себя защищенной и утешенной.
— Вот и все, все хорошо, я тебя никому не позволю обижать, а обидит — я его съем, правда-правда! — шептал он. — Иди сюда! Мы с тобой прервались так некстати! Но ты ведь меня извинишь? Я тут немножко умер, но удовольствие доставить все еще могу! — Лья невольно захохотала. Час спустя она, приподнявшись на локте, заглянула ему в глаза.
— Кто ты? Кого я сотворила, Рэнни? Нельзя поймать на взгляд вампира, как ты это сделал? Нет, я тебе благодарна, и ты сделал очень правильно — иначе я бы не успокоилась — но как? Почему мне кажется, что я сотворила что-то ужасное? Что ты чувствуешь, Рэнни?
— Я тебя люблю, — спокойно улыбнулся он. — А способности… Вряд ли я буду их растрачивать на кого-то там… — он неопределенно помахал рукой. — Ты же знаешь, я ленив! Чхал я на них. Ты — другое дело, для тебя не жалко!
— Да-а, — потрясенно протянула Лья. — Похоже, ты действительно все тот же Рэнни…
— Донни. Теперь я буду Донни, — уверенно сказал Берэн. Он лежал, закинув одну руку за голову, другой прижимал к себе Лью. — Берэн, Рэнни — они умерли, Лья! Посмотри на меня — я похож на дроу? Вот именно. И вообще, покажи, наконец, мне меня! Интересно же, что получилось! — Он соскочил с кровати. Лья с улыбкой наблюдала, как он разглядывает себя в полированном металле. Энергии не было совсем, глаза закрывались, но от сердца немного отлегло. Кажется, у нее что-то получилось! Кажется, он не стал к ней равнодушен. Может быть…
— А что! Неплохо! Молодец, Лья, мне нравится эта тушка! А тебе? Лья! Лья? — Она спала. В первый раз за последние десять лет она заснула с улыбкой. Он посидел рядом, гладя ее по голове, заплел ей кудри в косу, поцеловал в лоб. Потом оделся и вызвал Дочерей Жнеца.
Спустя сутки в Резерве Руки Короны появился новый мечник Донни дэ Мирион. Была осень 8246 года.
Какая омерзительная слабость! Так гадко она себя не чувствовала с тех пор, как перестала быть живой. Может, ее не долечили? До первого корпуса, за выпиской, тащилась нога за ногу. Как говорила мама, «ветром шатает». Сходила в корпус кормлецов, поела — не помогло. И что вообще случилось? Тут спрашивать явно бесполезно. Кто бы ей объяснил, с чего, собственно, она сюда попала? На ресепшене ей вместе с выпиской из истории болезни подали запечатанный конверт. Она вскрыла его на крыльце первого корпуса. Знакомый почерк!
«Милая! Если я тебя не встречаю, значит, рейд закончился неудачно и я в ящике. Не жди меня, иди домой — печать в конверте. Я приду сразу, как выпустят. И, напоминаю, тебе это стерли: я теперь вампир, и зовут меня Донни. Остальное — при встрече. Целую и бегу. Твой бывший Рэнни.»
Ничего не поняла. Перечитала еще раз. Рэнни — вампир? Рэнни? Ее теплый щедрый Рэнни стал таким же, как она сама — расчетливым прагматиком? Как это случилось? Почему? Он заболел? Они вместе заболели? Как же она его узнает? Насколько он изменился? Ей вдруг стало плохо почти физически. Навалилось чувство огромной утраты, как будто ее ограбили, обобрали до клочка, до ниточки. «Это любовь, Лья?» — вдруг вспомнила она и с удивлением вытерла слезы. Это что-то новенькое! Вампиры не плачут! Еще не хватало, чтобы ее кто-нибудь увидел за этим занятием! Не долечили, точно!
Дом встретил ее пыльным запустением. Только кухня и ее спальня явно кем-то посещались. Постель застлана чистым бельем, у кровати столик из гостиной, на нем пустой кувшин, кружка-вампирка, под ней записка: «Лья! Иду в рейд. Печенка на льду, вино в бочонке. Приду, как смогу. Донни.»
Лья покачала головой. Лаконично, ничего не скажешь. И стиль вполне узнаваем. Но, что же произошло? Сколько ей стерли? В выписке стоит частичное стирание. И насколько оно «частичное»? Рэнни она помнила прекрасно. И? Мысли шли по кругу. Она села в кресло, чувствуя себя вялой, уставшей. Больной. Тянуло в сон и в слезы. Ведь поела только что, и кормлец не противный был — что ж так плохо-то? Мигнул портал. Так и знала, ходит прямо в комнату. Нахал! Вошел незнакомый симпатичный вампир, закрыл портал. Лья вжалась в спинку кресла, наблюдая исподтишка. Незнакомец, опираясь рукой о стену и энергично крутя задницей, вытаскивал ногу из сапога, наступив на задник. Стащив сапог наполовину, дрыгнул ногой, отправив его в полет. Жест явно привычный и отработанный: сапог улетел точно в угол у двери. Второй отправился по той же траектории. Вампир прислонился к стене и блаженно заурчал, шевеля пальцами на ногах. Лья с трудом подавила смешок — знакомое ощущение! А незнакомец, закончив радоваться избавлению от ненавистной обуви, шагнул к столу, увидел Лью, заулыбался. Она нахмурилась и подобралась. Она его не знала. Вампир остановился.
— Не помнишь? — мотнул он головой. Она мотнула в ответ. — Ну, да, тебе же стерли, — досадливо поморщился он. Сел прямо на пол, где стоял, подобрав ноги кренделем. Рэнни тоже так делал.
— Ты уже ела? — она мотнула головой, не отводя недоверчивого взгляда. — А чего? Записку нашла? — она криво кивнула. Он совсем расстроился. — Послушай, что же они с тобой сделали, а? Ты хоть дроу помнишь? — Лья опять молча кивнула.
— Лья! — почти застонал он — ну, скажи хоть что-нибудь, пожалуйста! Я тебя так ждал! Мне так тоскливо было — ты не представляешь! Если б эльфом остался — точно б сдох! А ты теперь молчишь! Ну, можно я подойду? — ее взгляд сказал ему «нет». Он сник, но вдруг его осенило. Он встал на колени и сжал руки перед грудью умоляющим жестом.
— Райя! Позвольте мне вам служить! Я сильный, и готовить умею! — она смотрела с недоумением. Что он хочет этим сказать?
— Райя, не прогоняйте меня, я все-все делать буду! Я знаю, у вас есть любовь! — не сдавался он.
— Рэнни? Это ты? — да, это она хорошо помнила!
— Я не хочу, чтобы ты испугалась, смутилась или обиделась! Можно, я подойду?
— Рэнни! — засмеялась она с облегчением, протягивая к нему руку — Но, Рэнни, что все это значит? Ты — вампир? Я ничего не понимаю!
— Слава Жнецу, узнала! — засмеялся он, мгновенно оказавшись рядом, и сгреб ее в охапку явно привычным, но незнакомым ей движением. — Привет, Лья! Ох, как плохо-то! — нахмурился он вдруг. — Давай, я тебе попозже все расскажу, ладно? А сейчас мы вот так сделаем! — он содрал с нее пижаму, как шкурку с банана, она и ахнуть не успела, как оказалась в постели.
— Рэнни, что… — начала было она, и замолчала, уже поняв — что. Он отдавал ей энергию. Заливал, запихивал, закачивал — не свою, чью-то, от Рэнни в ней был только слабый привкус талого снега. Остальное — мутный горчащий поток, но как много! Но это невозможно, он же вампир! Так не бывает! Не бывает! У вампира энергию можно отобрать только насильно, затратив при этом, чаще всего, больше, чем отберешь!