Ряд случайных чисел [СИ]
Шрифт:
Изменения завершились. На закапанной кровью простыне лежал стройный черноволосый юноша. Волосы вились крупными кольцами, ресницы закрытых глаз лежали крыльями черных бабочек. Пухлые губы прихотливого изгиба, тонкий, слегка вздернутый нос, а через него — полосой — россыпь темных веснушек, как напоминание о прежнем цвете кожи. Лья так и сидела, поджав ноги, на краю кровати, глядя на него и шмыгая носом. В руке, сложенной лодочкой, набралась кровь и капала через край. Вспорхнули ресницы-бабочки, глаза открылись. Они больше не отсвечивали красным. Темно-вишневые. Как у всех.
Улыбнулся. Она жалко улыбнулась в ответ дрожащими губами. Взгляд его стал озабоченным, он одним движением заживил ей ладонь и потянул к себе. Она неловко
— Ну, зачем ты так? Все хорошо, ну, видишь? Все получилось, ну, не плачь! — гладил по голове, целовал руки. У Льи началась истерика. Так похоже — и так не похоже! И слабость дикая, энергии нет совсем, и ручей — горный ручей на цветущем лугу — теперь пересох, и ничего уже не исправишь, ничего! Она была безутешна. И он сделал невозможное — он поймал ее на взгляд. Ее, суккуба! Она прекрасно понимала, что он делает — сама так умела, как всякий вампир — и сознавала неправильность, невероятность происходящего. Но сопротивляться не могла, да и не хотела, почувствовав вдруг себя защищенной и утешенной.
— Вот и все, все хорошо, я тебя никому не позволю обижать, а обидит — я его съем, правда-правда! — шептал он. — Иди сюда! Мы с тобой прервались так некстати! Но ты ведь меня извинишь? Я тут немножко умер, но удовольствие доставить все еще могу! — Лья невольно захохотала. Час спустя она, приподнявшись на локте, заглянула ему в глаза.
— Кто ты? Кого я сотворила, Рэнни? Нельзя поймать на взгляд вампира, как ты это сделал? Нет, я тебе благодарна, и ты сделал очень правильно — иначе я бы не успокоилась — но как? Почему мне кажется, что я сотворила что-то ужасное? Что ты чувствуешь, Рэнни?
— Я тебя люблю, — спокойно улыбнулся он. — А способности… Вряд ли я буду их растрачивать на кого-то там… — он неопределенно помахал рукой. — Ты же знаешь, я ленив! Чхал я на них. Ты — другое дело, для тебя не жалко!
— Да-а, — потрясенно протянула Лья. — Похоже, ты действительно все тот же Рэнни…
— Донни. Теперь я буду Донни, — уверенно сказал Берэн. Он лежал, закинув одну руку за голову, другой прижимал к себе Лью. — Берэн, Рэнни — они умерли, Лья! Посмотри на меня — я похож на дроу? Вот именно. И вообще, покажи, наконец, мне меня! Интересно же, что получилось! — Он соскочил с кровати. Лья с улыбкой наблюдала, как он разглядывает себя в полированном металле. Энергии не было совсем, глаза закрывались, но от сердца немного отлегло. Кажется, у нее что-то получилось! Кажется, он не стал к ней равнодушен. Может быть…
— А что! Неплохо! Молодец, Лья, мне нравится эта тушка! А тебе? Лья! Лья? — Она спала. В первый раз за последние десять лет она заснула с улыбкой. Он посидел рядом, гладя ее по голове, заплел ей кудри в косу, поцеловал в лоб. Потом оделся и вызвал Дочерей Жнеца.
Спустя сутки в Резерве Руки Короны появился новый мечник Донни дэ Мирион. Была осень 8246 года.
Какая омерзительная слабость! Так гадко она себя не чувствовала с тех пор, как перестала быть живой. Может, ее не долечили? До первого корпуса, за выпиской, тащилась нога за ногу. Как говорила мама, «ветром шатает». Сходила в корпус кормлецов, поела — не помогло. И что вообще случилось? Тут спрашивать явно бесполезно. Кто бы ей объяснил, с чего, собственно, она сюда попала? На ресепшене ей вместе с выпиской из истории болезни подали запечатанный конверт. Она вскрыла его на крыльце первого корпуса. Знакомый почерк!
«Милая! Если я тебя не встречаю, значит, рейд закончился неудачно и я в ящике. Не жди меня, иди домой — печать в конверте. Я приду сразу, как выпустят. И, напоминаю, тебе это стерли: я теперь вампир, и зовут меня Донни. Остальное — при встрече. Целую и бегу. Твой бывший Рэнни.»
Ничего не поняла. Перечитала еще раз. Рэнни — вампир? Рэнни? Ее теплый щедрый Рэнни стал таким же, как она сама — расчетливым прагматиком? Как это случилось?
Дом встретил ее пыльным запустением. Только кухня и ее спальня явно кем-то посещались. Постель застлана чистым бельем, у кровати столик из гостиной, на нем пустой кувшин, кружка-вампирка, под ней записка: «Лья! Иду в рейд. Печенка на льду, вино в бочонке. Приду, как смогу. Донни.»
Лья покачала головой. Лаконично, ничего не скажешь. И стиль вполне узнаваем. Но, что же произошло? Сколько ей стерли? В выписке стоит частичное стирание. И насколько оно «частичное»? Рэнни она помнила прекрасно. И? Мысли шли по кругу. Она села в кресло, чувствуя себя вялой, уставшей. Больной. Тянуло в сон и в слезы. Ведь поела только что, и кормлец не противный был — что ж так плохо-то? Мигнул портал. Так и знала, ходит прямо в комнату. Нахал! Вошел незнакомый симпатичный вампир, закрыл портал. Лья вжалась в спинку кресла, наблюдая исподтишка. Незнакомец, опираясь рукой о стену и энергично крутя задницей, вытаскивал ногу из сапога, наступив на задник. Стащив сапог наполовину, дрыгнул ногой, отправив его в полет. Жест явно привычный и отработанный: сапог улетел точно в угол у двери. Второй отправился по той же траектории. Вампир прислонился к стене и блаженно заурчал, шевеля пальцами на ногах. Лья с трудом подавила смешок — знакомое ощущение! А незнакомец, закончив радоваться избавлению от ненавистной обуви, шагнул к столу, увидел Лью, заулыбался. Она нахмурилась и подобралась. Она его не знала. Вампир остановился.
— Не помнишь? — мотнул он головой. Она мотнула в ответ. — Ну, да, тебе же стерли, — досадливо поморщился он. Сел прямо на пол, где стоял, подобрав ноги кренделем. Рэнни тоже так делал.
— Ты уже ела? — она мотнула головой, не отводя недоверчивого взгляда. — А чего? Записку нашла? — она криво кивнула. Он совсем расстроился. — Послушай, что же они с тобой сделали, а? Ты хоть дроу помнишь? — Лья опять молча кивнула.
— Лья! — почти застонал он — ну, скажи хоть что-нибудь, пожалуйста! Я тебя так ждал! Мне так тоскливо было — ты не представляешь! Если б эльфом остался — точно б сдох! А ты теперь молчишь! Ну, можно я подойду? — ее взгляд сказал ему «нет». Он сник, но вдруг его осенило. Он встал на колени и сжал руки перед грудью умоляющим жестом.
— Райя! Позвольте мне вам служить! Я сильный, и готовить умею! — она смотрела с недоумением. Что он хочет этим сказать?
— Райя, не прогоняйте меня, я все-все делать буду! Я знаю, у вас есть любовь! — не сдавался он.
— Рэнни? Это ты? — да, это она хорошо помнила!
— Я не хочу, чтобы ты испугалась, смутилась или обиделась! Можно, я подойду?
— Рэнни! — засмеялась она с облегчением, протягивая к нему руку — Но, Рэнни, что все это значит? Ты — вампир? Я ничего не понимаю!
— Слава Жнецу, узнала! — засмеялся он, мгновенно оказавшись рядом, и сгреб ее в охапку явно привычным, но незнакомым ей движением. — Привет, Лья! Ох, как плохо-то! — нахмурился он вдруг. — Давай, я тебе попозже все расскажу, ладно? А сейчас мы вот так сделаем! — он содрал с нее пижаму, как шкурку с банана, она и ахнуть не успела, как оказалась в постели.
— Рэнни, что… — начала было она, и замолчала, уже поняв — что. Он отдавал ей энергию. Заливал, запихивал, закачивал — не свою, чью-то, от Рэнни в ней был только слабый привкус талого снега. Остальное — мутный горчащий поток, но как много! Но это невозможно, он же вампир! Так не бывает! Не бывает! У вампира энергию можно отобрать только насильно, затратив при этом, чаще всего, больше, чем отберешь!