Рядовой свидетель эпохи.

Федин Василий Тимофеевич

В строю — танков Т-34-85 — 22.

Безвозвратные потери — 28. Без вести пропали с экипажами — 3. В капитальном ремонте — 2, в среднем — 9.

Начальник ПО 183 тбр... Воротников.»

Я привел эти цифры из политдонесения, потому что они показывают характерное, не типичное для других родов войск, соотношение боевых потерь танковой части между офицерами, сержантами и рядовыми. Особенность боевых потерь танкистов в том, что в них очень высокий процент потерь офицерского и сержантского состава. Рядовые — это, в основном, автоматчики-десантники; офицеры — командиры танков; сержанты — это экипажи танков, все кроме командиров танков.

Вторая интересная деталь в этом политдонесении — это то, что в нем говорится о пропавших без вести танках. Это чрезвычайно

редкая формулировка, но она не случайна. После возвращения из госпиталя в свои батальон в конце первой декады ноября я узнал, что при продолжении нашего наступления вдоль шоссе от Валмиеры на Цесис на другой день и занятии той территории, где были подбиты три наших танка ГПЗ, они, то есть подбитые танки, не были обнаружены.

Мы прибыли на фронт на танках самой последней модели с более мощной пушкой 85 миллиметрового калибра — ЗИС-С-53 и новой башней. Наши танки даже именовались несколько по-новому: Т-34-85. Немцы, конечно, очень интересовались новой конструкцией танка Т- 34 и сразу, надо полагать, эвакуировали подбитые наши танки к себе в тыл на внимательное обследование. Система эвакуации подбитых танков с поля боя у них была отлажена очень хорошо.

В числе пропавших без вести был и мои танк, в котором я участвовал в боях в течение недели до ранения. В нем, после нашего с командиром танка ранения, из первого экипажа, сформированного еще в запасном танковом полку в лагере под Горьким, остались механик-водитель сержант Орлов, командир орудия, сержант Веретнов и пулеметчик, приданный в наш экипаж по прибытии нас на фронт. Его фамилию я твердо не помню, кажется, это был сержант Ильин. (К сожалению, я не помню их имен и отчеств). Судьба пропавшего нашего экипажа неизвестна до сего дня.

МНОГО ЛЕТ СПУСТЯ

Нельзя не остановиться на описании событий, участником которых мне довелось быть, в книге воспоминаний бывшего командира 10 ДТК М.К. Шапошникова — «По зову Родины». Он командовал корпусом в период боев в Прибалтике с сентября по 10 октября 1944 года. До этого, в период боев на Курской дуге и на Днепре, он командовал 178 танковой бригадой этого корпуса. За успешное форсирование бригадой Днепра получил звание Героя Советского Союза.

По моему мнению, в книге М.К. Шапошникова имеется ряд серьезных неточностей в описании боев частями корпуса в Прибалтике. Наиболее серьезными из них, по крайней мере, следующие четыре: замалчивание о начавшемся, но быстро прекращенном корпусном учении в районе сосредоточения корпуса недалеко от станции Выру в первых числах сентября 1944 года; неверное описание событий на переправе через реку Седа у мызы Дакста; совершенно неверное описание ночного прорыва на Валмиеру 3-го танкового батальона 183 ТБр в ночь с 22-го на 23-е сентября 1944 года после переправы 183 ТБр. у Даксты; наконец, то, что в книге у него нет ни слова о событиях в октябре 1944 года на Курляндском полуострове под Салдусом, где, частично по его вине, погиб мой уже сильно потрепанный 3- й танковый батальон 183-й танковой бригады вместе со своим комбатом капитаном Михаилом Федоровичем Новиковым.

Пишет он, например, на стр. 150 — 151 своей книги:

«Штаб и подразделения управления корпуса прибыли на станцию Выру первым эшелоном... На следующий день после выгрузки первого эшелона мы с представителем штаба фронта отправились на КП фронта... На КП фронта я представился генерал-полковнику И. И. Масленникову, доложил о начале выгрузки частей корпуса на станции Выру и сосредоточении их в выжидательных районах... я попросил командующего разрешить нам до начала боевых действии провести в бригадах хотя бы по два-три ротных тактических занятия».

На это он получает такой ответ командующего фронтом: «Мы установили у себя жесткий режим... и должны скрыть от противника выдвижение сюда танкового корпуса. А потому в районах сосредоточения никаких учений с танками и самоходками не проводить...»

Не удовлетворившись запретом, комкор настаивает: «... можно по крайней мере, провести занятия с танкистами методом «пеший по танковому?»... Генерал-полковник разрешил, однако еще раз предупредил, чтобы танковый корпус ничем не обнаружил себя.»

Из приведенного разговора комкора М.К. Шапошникова

с командующим 3-м Прибалтийским фронтом видно, какое серьезное значение придавало командование фронтом маскировке, скрытности сосредоточения частей танкового корпуса в районе его выгрузки. И большое учение с боевой стрельбой, начавшееся, было, на выжидательной позиции нашей 183 танковой бригады, было не только явным нарушением требовашпГ и прямых приказов командования фронтом, но и противоречило здравому смыслу. Оно дорого обошлось бы командованию корпусом, не случись происшествия с разрывом двух пушек. Не случайно об этом не упоминает в своих мемуарах бывший комкор. Просьба комкора провести в выжидательном районе учения «пешим по танковому» выглядит тоже нелепостью. Такие учения, хотя и в меньшей степени, но тоже демаскируют в местах их проведения присутствие танкистов. Видно же со многих сторон, как люди в танкистской форме разрозненными группами поэкипажно бродят по полям, изображая танковые атаки. Проведение таких учении мало что дает экипажам, получившим танки и готовившим их к боям. Кроме матершины в адрес организаторов таких учений никаких иных эмоции они не вызвали бы.

И я утверждаю, что в нашем танковом батальоне они не проводились в тот период. Не было их никогда и позднее во фронтовой обстановке.

Неверно в книге М.К. Шапошникова описан и ночной бой на пути от Даксты до Валмиеры в ночь с 22 на 23 сентября 1944 года. В книге у него на стр. 168 об этом бое написано так:

«От Даксты до Валмиеры не более 30 километров, и если бы наши танки двигались по дороге без всяких помех, то это расстояние они бы преодолели максимум за полтора часа. Но перед нами был противник, оказывающий ожесточенное сопротивление. И двигаться приходилось по местности, трудно проходимой для танков, преодолевая сложную систему противотанковых и противопехотных инженерно-минных заграждений: на всех дорогах и проселках враг устраивал ловушки, ставил противотанковые мины, узкие проходы и междуозерные дефиле, как правило, превращались им в сплошные минные поля, которые прикрывались огнем из танковых засад. На лесных дорогах нам часто встречались двойные и тройные противотанковые заборы, подходы к которым были заминированы противопехотными минами».

В этом отрывке из книги М.К. Шапошникова все, что касается того, что на пути от Даксты до Валмиеры «был противник, оказывающий ожесточенное сопротивление. И двигаться приходилось по местности трудно проходимой для танков, преодолевая сложную систему противотанковых и противопехотных инженерно-минных заграждении», и что «на всех дорогах и проселках враг устраивал ловушки, ставил противотанковые мины» и все другое, заключенное в этом отрывке из книги в кавычки, не имеет никакого отношения к боям на пути от Даксты до Валмиеры. Такое описание подходило бы к обобщающей оценке действии частей всего 3-го Прибалтийского фронта, и в этом смысле оно правильное.. Я описал ночной бросок нашего передового отряда 183-й танковой бригады на пути от Даксты до Валмиеры, участником и, следовательно, свидетелем которого я был. Есть и другие свидетели того ночного рейда 3 тб 183 тбр. Ниже еще вернемся к этому вопросу. Здесь же следует еще заметить, что создается впечатление: бывший комкор этим отрывком много лет спустя пытается снять с себя ответственность за то, что он, как комкор, упустил серьезную возможность бросить весь корпус по пути нашего передового отряда, продвинувшегося почти беспрепятственно ночью с 22-го на 23-е сентября 1944 года от Даксты до окраины Валмиеры, разгромившего по пути немецкую колонну. А, возможно, и прорваться в те же дни к Риге, и сходу захватить её.

Следует еще остановиться на принципиальном моменте в книге бывшего комкора, изложенном на стр. 169 — 171:

«На рассвете 23 сентября командир 183-ей танковой бригады подполковник М.В. Ковалев по танковой радиостанции открытым текстом сообщил, что бригада овладела мызой Валмиермуйжа, а одна танковая рота из батальона майора И.А. Магонова (ныне Иван Афанасьевич — генерал- майор) с десантом автоматчиков ворвалась в Валмиеру и ведет там бои.

Это сообщение принял старший помощник начальника оперативного отдела штаба корпуса майор Н.С. Назаров, который дежурил у радиостанции моего танка. КП находилось в лесу в двух-трех километрах юго-западнее Дакеты.