Рядовой свидетель эпохи.
Шрифт:
2. На основании этих результатов сразу же был сделан вывод о том, что реки, берега больших озер и морей, а также острова, дамбы, отмели, выделяющиеся над поверхностью воды, и т.п. могут быть основными ориентирами для бортовых навигационных комплексов, имеющих радиотеплометрические устройства коррекции местоположения самолета и иного Л А..
Такой вывод был в том же 1962 году зафиксирован в отчете по НИР «Полет», а позднее неоднократно повторялся и в других наших работах.
3. Самолетное бортовое радиотеплометрическое устройство может успешно использоваться для разведки военной техники: танков, БТР, самолетов на открытых стоянках, топливозаправщиков, кораблей в акваториях морей и океанов.
4.
5. Лесные массивы выделяются на окружающей местности наибольшим значением кажущейся температуры, практически равной обычной средней (термодинамической) температуре листвы или хвои. Вследствие этого лесные массивы могут служить опорной средой при измерениях контрастности всех других участков местности и искусственных покрытий.
6. При полете над спокойной водной поверхностью выходной сигнал радиометра обладает минимальными по величине колебаниями. Из этого следовало, что по этим колебаниям выходного сигнала можно определять и динамическую пороговую чувствительность.
Первый летный эксперимент дал и ответ на неясный в то время вопрос: в какой степени может влиять на поле радиотепловых контрастов земной поверхности отраженное солнечное излучение? Теоретические прикидки показывали, что, если атмосферное облучение земной (водной) поверхности не может значительно колебаться ни в течение суток, ни в течение сезона года, за исключением дождей и периода таяния снега, то отраженное солнечное излучение от водных поверхностей и металла может очень заметно менять контрастность этих поверхностей на окружающем фоне. К этому выводу привел и строгий теоретический анализ этого явления, выполненный почти одновременно с проведением летного эксперимента.
Тем не менее, первый летный эксперимент, точнее, многочисленные полеты над морем показали, что вероятность влияния отраженного солнечного излучения на измерение теплорадиометрического контраста водных поверхностей невелика. Дело в том, что зеркально отраженное от водной или металлической поверхности солнечное излучение (сантиметрового или миллиметрового диапазона волн) может оказать сильное воздействие на процесс измерения РТМ контрастности этих поверхностей только в том случае, если угол возвышения Солнца и угол зондирования этих поверхностей со стороны самолетного радиометрического устройства лежат в одной плоскости. Что очень маловероятно. В течение многочисленных полетов над морем в эксперименте 1962 г. был только один такой случай во время разворота самолета над морем.
В летных экспериментах, проведенных в последующие годы с радиометром на борту, не наблюдалось ни одного случая заметного воздействия Солнца на измерение контраста земля-вода.
В 1963 г. экспериментальные исследования радиотепловых полей земной поверхности продолжились в Иркутской области (район Ниж- не — Илимска) и в Забайкалье (Улан-Удэ — озеро Гусиное). Исследования в тот период проводились совместно с центральным НИИ путей сообщений (ЦНИИС) на самолете Ли-2 летно-испытательного центра МРП, руководимого В. Гризодубовой.
Этот эксперимент проводился, с одной стороны, с целью изучения возможностей использования авиационной теплорадиометрии в интересах
Наиболее интересным результатом в этом эксперименте было обнаружение радиометров вечномерзлотных участков местности, выходящих к поверхности.
Летные эксперименты 1963 года проходили для меня тяжело и во многих деталях запомнились надолго. Собрались в полеты быстро, вся аппаратура, с которой летали в минувшем году, находилась в рабочем состоянии, использовалась почти непрерывно в лабораторных экспериментах. Аппаратуру, смонтированную на самолете, проверили еще раз перед полетом на земле. Все работает нормально. Взлетели, набрали высоту, взяли курс на восток. Включаю скорей свой радиометр, стремясь не пропустить ни одной минуты, представившейся уникальной возможности получить сечение радиотеплового поля земной поверхности «от Москвы до самых до окраин». Но вскоре замечаю периодически появляющиеся аномальные шумы в выходном сигнале. Все шумы и «нормальные» и «ненормальные» (аномальные) и помехи от радиолокаторов я к тому времени хорошо изучил и различаю их визуально. Новые шумы то исчезают на длительное время, то снова появляются. Природа их непонятна.
Гляжу через открытую дверь самолета за борт — никаких видимых причин появления таких шумов не наблюдается, совершенно очевидно, что они внутреннего происхождения. При первой же посадке на ночлег (дольше 8 часов экипажу лететь запрещалось), кажется, в Казани, тащим блоки радиометра в гостиницу, и я полночи проверяю его под напряжением, но он работает нормально. Утром взлетаем, и вчерашняя история снова повторяется: прибор то работает нормально, то начинает «ненормально» шуметь. Вскрываю измерительный блок, наблюдаю внутренние каскады под напряжением, в полете, но никаких видимых признаков ненормальной работы отдельных каскадов не наблюдается. Между тем проклятые шумы в выходном напряжении прибора то появляются, то исчезают.
Часами, забыв о еде, пытаюсь найти причину и не нахожу, начинает гудеть голова, острее ощущается болтанка, так как мое рабочее место в хвостовой части самолета. Остро переживаю за испорченные большие куски регистрограмм выходного сигнала радиометра, забитого аномальными шумами. И так все повторяется изо дня в день. Значительная часть нашей бригады едет поездом, о моих страданиях не знают, встретиться мы должны в Улан-Удэ. У Малевича, занятого исследованием поля рельефа местности, дела идут вроде нормально. Он часто общается с летчиками, ему даже дают «порулить» самолетом на месте второго пилота.
Я завидую ему, но мне не до этого, все время торчу у своего радиометра. Хочется поближе познакомиться и с экипажем, в нем очень интересные, бывалые люди. Командир корабля заслуженный летчик-испытатель Освальд, штурман — Лужин, заслуженный штурман-испытатель. Второй пилот у нас — Юрий Хрущев, внук Никиты Сергеевича. Он еще не очень освоил Ли-2, и на посадке у него почти всегда получается, хотя и небольшой, но все же «козел». То есть в момент касаниями шасси самолета ВПП он несколько раз подпрыгивает, прежде чем ровно покатиться по бетонке. Командир корабля ему строго выговаривает, но все чаще и чаще доверяет ему штурвал на посадке, а мы в это время стараемся схватиться, кто за что может. Мы же без привязных ремней, и лбом ткнуться в какой-нибудь блок на посадке очень даже можем. Юру Хрущева командир неизменно посылает после посадки на диспетчерский пункт с заявкой на дальнейший вылет. Фамилия срабатывает, нас заправляют бензином без задержки и стараются поскорее выпроводить поскорее, от греха подальше. В остальном же командир держит Юру в ежовых рукавицах.