Рыцарь короля
Шрифт:
В этом поединке взглядов король не добился победы. Для него было необычным ощущение, что он наткнулся на кремень вместо воска, - настолько необычным, что он подавил свой гнев на полуслове.
– Идите, сударь!
– сказал он резко.
– Но не пытайтесь покинуть Лион. Если я сейчас проявляю к вам терпение, то причиной тому эти самые годы, когда вы не были ни предателем, ни защитником предателей... И ни слова больше! Не раздражайте меня слишком сильно, господин маркиз. Что касается Блеза де Лальера, то он стоял перед моим судом и подвергнется каре. А что касается вас, можете не беспокоиться: вы тоже дождетесь суда. И я думаю, что признание де Лальера кое-что добавит к вашему приговору.
Де Сюрси склонил голову ровно настолько, чтобы соблюсти этикет, но ни на дюйм ниже. Не удалось королю и заставить его замолчать.
Маркиз ответил смело, как всегда:
– Желаю вашему величеству вовремя раскрыть истину - не ради меня, а ради вас самого!
* * *
Придворные в приемной не смогли сделать никаких выводов из поведения маркиза. Некоторые даже досадовали, что дали маху, решив, будто он попал в немилость. Однако, когда он ехал по крутому спуску из Сен-Жюста, по пятам за ним следовал страх.
Нужно, не теряя времени, добиваться приема у Луизы Савойской. Это последняя надежда.
Во дворе "Дофина" мимо него прошел человек столь странной и зловещей наружности, что привлек его внимание. Оглянувшись через плечо, маркиз заметил, что люди расступались перед ним, словно избегая случайного соприкосновения.
– Кто это такой?
– спросил де Сюрси у одного из конюхов.
Тот сплюнул, прежде чем ответить.
– Это, монсеньор, Тибо Одноглазый, пыточных дел мастер в Пьер-Сизе.
Подавленный этим мрачным предзнаменованием, маркиз добрался до своей комнаты и закончил письмо регентше, которое тут же и отослал.
Глава 42
Знаменитый лионский коллега сьера Франсуа-Ведуна, мэтр Фома-Бродяга, встретил своего собрата, колдуна из Форе, в высшей степени доброжелательно и угостил его отличным обедом в "Козле" - пригородном трактире, пользующемся дурной репутацией.
Однако, когда разговор коснулся подкупа одного из надзирателей замка Пьер-Сиз, он признался в своем бессилии. Если бы разговор шел о любой другой из лионских тюрем, он мог бы оказаться полезным, но Пьер-Сиз - это королевская тюрьма, предназначенная для политических заключенных и независимая от города. Весь её штат, от коменданта до последнего надзирателя, состоял из людей, назначенных королевскими властями, и между ними и гильдией колдунов не существовало никаких деловых отношений.
Вместе с тем через разного рода подпольные каналы до мэтра Фомы доходили красочные рассказы о методах Тибо Одноглазого, и он Богом и всеми святыми заклинал сьера Франсуа держаться от того подальше.
Так что, когда Пьер де ла Барр получил конфиденциальное сообщение Тибо с приглашением встретиться на бойне вблизи Сен-Поля, сьер Франсуа стал настойчиво отговаривать юношу от этого свидания.
– Это старый фокус Тибо, ваша милость.
– Как это?
– спросил Пьер, надежды которого начали таять при виде унылого лица собеседника.
– Да вот так. Этот самый Тибо, по всему видать, такой честный человек, что дальше некуда. Ему так же невозможно отказаться от удовольствия до смерти умучить какого-нибудь беднягу, как себе правую руку отрезать. Но он не видит никакой беды в маленьком побочном доходе. Вы честно выкладываете ему свои кровные денежки, а он заключенного не выпускает. Говорят еще, что он находит полезным для своей работы дать этому бедолаге поверить, что он бежал, а потом в последнюю минуту его сцапать. Игра в кошки-мышки, ваша милость. Здорово ломает волю человека.
– А что это значит - "поверить, что он бежал"?
– Ну, сударь, мне примерно так объясняли: я уже сказал, что мэтр Тибо - человек честный. Он обещает переправить узника через стену. Таков, стало быть, уговор, и он его выполняет. А что случится потом, в том уж его вины нет. Вот он и позволяет заключенному спуститься со стены по веревке прямехонько в руки к солдатам, что ждут внизу. Каждый потом получает свою долю, и все довольны и счастливы - кроме заключенного. В точности так оно и происходит.
– Ах вы сукины дети!
– выругался Пьер.
– Но если этот фокус так хорошо известен, то почему же люди попадаются на удочку?
– Ну-у, мсье, люди, с которыми он имеет дело, не пользуются такими привилегиями, как ваша милость. У них нет возможности получить частный совет. Они только потом узнают, что побег был неудачен, но мэтр Тибо в том не виноват. Что ж они могут сделать? Ну, и ещё - этот фокус совершается не слишком часто. Последний раз дело было с год назад. Мой друг Фома слышал, как один из солдат расхвастался по пьяному делу.
Пьер задумался.
Но сьер Франсуа немного умел читать мысли.
– Если вы замышляете отбить мсье Блеза силой, когда он попадется в руки солдатам, то это невозможно, сударь. Веревку выбрасывают с северной стороны замка, на крутую тропу, по которой подвозятся припасы - на мулах, вьюками. Солдаты выстраиваются вдоль стены, и сверху их не видно. Напасть на них неоткуда. Они просто загоняют беглеца обратно в тюрьму через калитку, к которой ведет тропа.
– Вот, значит, как, - произнес Пьер и почесал затылок.
Франсуа добавил:
– Поверьте мне, сударь, через мэтра Тибо вы ничего не добьетесь.
– Может, и ничего, - согласился Пьер.
– Но в любом случае я хочу поглядеть на этого типа. И послушать, что он скажет...
Губы молодого человека искривились в зловещей гримасе.
– По крайней мере смогу получить удовольствие, всадив в него кинжал.
– Отлично понимаю, что это будет удовольствие, - согласился сьер Франсуа.
– Ну, а выгода-то какая? Себя погубите, а мсье Блезу не поможете. Уж поверьте мне, об этой вашей встрече известно другим людям из замка. Я в ней ничего хорошего не вижу. Но уж если ваша милость должны идти, так сыграйте простака, сударь. Не дайте ему догадаться, что вы что-то подозреваете.