Рыцарь короля

Шеллабарджер Сэмюэл

Анна Руссель рассталась с самым большим своим сокровищем ради его спасения... Это вдохнуло в него новую жизнь и указало новый смысл жизни. Никакой иной целебный дар Небес не смог бы принести ему столь быстрого исцеления. Он почувствовал, как в него вливается прежняя сила.

– Чудесно!
– пробормотал он.
– Скажи-ка, Пьер, ты эту розу оставил в залог или продал?

– В залог, у итальянских банкиров на Площади Менял. Поскольку мы не потратили денег на эту одноглазую собаку, розу теперь можно выкупить вместе с кольцами и вернуть госпоже аббатисе.

– Только не розу!
– сказал Блез.
– Пьер, друг мой, окажи мне такую милость - верни деньги за нее, а розу отдай мне, я возмещу тебе двойную её стоимость, если останусь жив. А если нет - я все-таки прошу об этом, ради дружбы. Как! Отдать обратно такой талисман, истинное свидетельство Божьего благоволения? Я буду носить его отныне, и он принесет мне удачу. Ну пообещай, что окажешь мне такую милость!

Пьер прекрасно понимал ценность такого амулета: это был прямой отклик на молитву, если не дар самой Пресвятой Девы. Удержать его у себя в таких обстоятельствах - не кража: а если уж кому нужна удача, так это Блезу.

– Конечно же, сделаю, как вы просите, - сказал он искренне.
– И да поможет он вам! Все, что я хочу, когда мы выпутаемся из этой петли, выкупить свой браслет. Я ценю его как память.
– Он вдруг запнулся, нахмурившись.
– Но как я, черт побери, покажусь после всего, что сделано, в банке Медичи? Меня же будут искать как беглого преступника - в точности так же, как вас. И если обнаружат в Лионе - не сносить мне головы...

Сьер Франсуа вмешался:

– У вашей милости есть расписка на драгоценности?

– У самого сердца ношу, как святыню.
– Пьер усмехнулся и хлопнул себя по груди.

– Ну, тогда, ваша светлость, я мог бы уладить дело, если вы подпишете бумагу и доверите мне деньги.

Это был большой риск, но Пьер согласился сразу:

– Если уж на то пошло, мы доверили тебе свои жизни. Ты мог бы сделать красивую штуку, милейший сьер, если б захотел нас продать.

Возможно, что Франсуа и сам немного удивлялся своей добродетели. Как ни странно это выглядело, он любил Рене де Лальер - старый мошенник мог позволить себе такую сентиментальность, малую толику доброты. Рене выросла у него на глазах, и он содействовал ей самыми сильными своими чарами. Он ценил её доверие к себе. Было даже лестно выступать в роли доброго домового, покровительствующего ей и этому щедрому молодому аристократу. Разумеется, в конечном счете он надеялся извлечь выгоду из своей честности, но посчитал бы себя последним подлецом на свете, если бы предал их.

Он широко улыбнулся, показав пожелтевшие зубы:

– Хорошо сказано, мой господин. Я колдун, а не Иуда. Ваша честь понимает в людях. Я займусь этим делом с утра, верну деньги и кольца мадемуазель Рене, а золотую вещицу принесу вам. Ваши милости могут быть уверены, что ничего не потеряют на этом, и, - добавил он многозначительно, - зная вашу щедрость, уверен, что не потеряю и я.

Пьер поклялся, что сьер Франсуа, конечно же, ничего не потеряет.

– А теперь, - приказал он, - выставляй-ка еду и вино, что мы припасли. Поедим и обсудим наши планы.

За едой Пьер, с некоторым самодовольством играя роль руководителя, вкратце пояснил, что нужно делать. Завтра они посидят тихо, пока не кончится охота, а затем отправятся напрямик, минуя город, до первого места, где можно нанять лошадей, и поедут на почтовых в центральную Францию. Направляться в Пуату, в родовое поместье де ла Барра, было бы небезопасно, поскольку королевские слуги станут, без сомнения, искать их именно там и по дороге туда. Однако у Пьера были родственники в Лимузене, вблизи Тюренна, которые на время смогут их приютить. А тем временем, надо надеяться, буря утихнет. Маркиз рассчитывает на добрую помощь госпожи регентши.

– Так её высочество в Лионе?
– перебил его Блез.

– Да, и монсеньор де Воль завтра будет иметь у неё аудиенцию. Услышав, что вы бежали из замка, он в первый раз вздохнет спокойно. Завтра ваша неделя отсрочки должна закончиться, и он очень опасался, что его беседа с герцогиней произойдет слишком поздно.

– А в какое время он должен явиться к ней, тебе известно?

– Перед самым ужином... А что?

Блез не сказал ничего. Минуту спустя Пьер добавил:

– Ну вот, мсье, таковы наши планы... хорошие планы. Я надеюсь, вы их одобряете.

Он был ошеломлен, когда Блез покачал головой:

– Они действительно хороши, но не для меня. Я намерен сам явиться к регентше завтра - по возможности одновременно с монсеньором де Волем...

Пьер покачал головой:

– Бедный мой друг! Не удивительно, вы ведь не в себе. Однако небольшой отдых...

– Чепуха!
– улыбнулся Блез.
– Я не сошел с ума. Сам увидишь - это единственное, что я могу сделать.

– Вы собираетесь явиться в главную квартиру короля в Сен-Жюсте, предстать перед её высочеством в ту самую минуту, когда назначена награда за вашу голову? И ещё говорите, что не сошли с ума! Почему бы не податься прямиком обратно в замок? Меньше было бы хлопот...

– Придется рискнуть и надеяться, что госпожа регентша меня не выдаст. Слушай, Пьер.
– Блез наклонился и хлопнул друга по колену.
– Есть две причины, почему мне нужно увидеть её. Во-первых, потому, что маркиза обвинят в моем побеге, хотя он к нему не имел никакого отношения. На его плечи и так много взвалили. Во-вторых, мне есть что рассказать её высочеству насчет де Норвиля, чего она ещё не знает. Это касается короля и безопасности Франции. И, наконец, ещё одна причина, третья - некий счет к самому де Норвилю. В этом счете значится и то, что он меня оклеветал, и то, что я перенес за эту последнюю неделю в Пьер-Сизе. Я не намерен бежать отсюда и позволить ему по-прежнему подниматься вверх на крыльях удачи нет, если я могу его сдернуть вниз. Ты понимаешь?

Глаза Франсуа-Ведуна выдавали напряженное внимание.

– Истинный мерзавец!
– проворчал он.
– По-моему, я могу предположить, о чем мсье сообщит её высочеству. Игра, которую ведет этот сеньор де Норвиль, пахнет подозрительно даже для такого простака, как я.

– Но как?
– спросил Пьер.
– Как вы пройдете через ворота Сен-Жюста? Вас схватит за шиворот первый же стражник.

– Не схватит, если я изменился настолько сильно, как вы со сьером Франсуа мне говорили. Кожа да кости; какой-то насквозь пропыленный, ссутулившийся от усталости гонец с проседью в бороде и в волосах. Курьер, скакавший день и ночь из Парижа со срочным посланием для её высочества. Кто меня узнает? К тому же, заметь себе, Сен-Жюст - то место на земле, где меньше всего ожидают найти Блеза де Лальера. Как бы то ни было, я рискну.