Рыцарь короля
Шрифт:
Украшением был и павлин, которого он увидел на каменной ограде террасы, когда обогнул дворец с западной стороны. Освещенная последними лучами заходящего солнца, птица, к удовольствию Блеза, горделиво распустила пышный хвост, переливающийся изумрудом и сапфиром. На своем белом пьедестале, на фоне террасы, устроенной между двумя угловыми башнями, павлин выглядел так великолепно, что Блез в восхищении остановился.
Прошла целая минута, прежде чем он вдруг заметил, что павлин - не единственное живое существо на сцене: на пороге двери, ведущей в башню, стояла
Заходящее солнце ярко освещало её, позволяя хорошо рассмотреть лицо, тем не менее Блез не мог поверить собственным глазам. Это была его сестра, Рене.
В то же мгновение, заметив его, она шагнула вперед и пересекла террасу, хотя, похоже, не узнала его, поскольку он стоял спиной к солнцу и лицо его затеняла широкополая шляпа, в каких ходили слуги.
– Добрый вечер, милейший сьер, - заметила она.
– Прекрасная погода...
Он поспешно прикинул в уме: открыться ей или нет? Однако желание узнать, как она попала в Шаван-ла-Тур, взяло верх, к тому же он знал, что может полностью положиться на нее.
– Рене!
– тихо сказал он, снимая шляпу.
Она ошеломленно уставилась на него. Если у него и были до сих пор какие-то сомнения насчет надежности своей маскировки, то они полностью рассеялись при виде её озадаченного лица. Его щеки ещё не приобрели прежней округлости после Пьер-Сиза, а трехнедельная борода ещё более изменила внешность. Седая прядь волос, которой он обзавелся в тюрьме, была искусно расчесана и казалась проседью.
– Я не понимаю, - ледяным тоном произнесла она.
– Вы наглец...
– Да ты взгляни повнимательнее.
Ее глаза широко раскрылись. Он прочел в них, что она узнает его, но не верит сама себе.
– Блез! О Господи! Это ты, Блез?
Он приложил палец к губам:
– Осторожнее! Никто не должен знать, что я здесь. Поняла? Ни одна живая душа. Я на тебя надеюсь. И, если встретишь Пьера де ла Барра, не подавай виду, что ты его знаешь.
– Но как?.. Почему?
– От неожиданности она не могла найти слов.
– Потом расскажу. Это долгая история. Но ты-то, ради Бога? Ты как здесь оказалась?
– Я приехала с миледи. Она...
– Рене!
– позвали из дома.
– Рене, дружочек!
– Я вас слушаю, мадемуазель, - откликнулась девушка.
Послышались шаги. Кто-то спускался по лестнице башенки.
– Где мы встретимся?
– шепнул Блез.
Рене помедлила:
– Погоди... Да... В верхней галерее, завтра до полудня, после обеда. В этот час я смогу выйти.
Блез отступил, низко кланяясь, как подобало слуге.
Он отошел уже на несколько шагов, когда на террасе появилась Анна Руссель.
Он услышал, как она спросила:
– Что это за человек, с которым вы говорили? Я вас видела из окна.
– Садовник, по-моему, - небрежно ответила Рене.
В этом месте остров выдавался в озеро овальным выступом газона, окаймленного карликовыми ивами. Уловив подсказку в ответе Рене, Блез притворился, что выдергивает из травы сорняки, но не спускал глаз с террасы.
Он ясно видел Анну: знакомый
И все же, хотя, несомненно, это было вызвано лишь тем, что он знал о надвигающихся событиях, и неопределенностью их финала, - все же, глядя на нее, он чувствовал, как сжимается сердце. Их странные отношения, в которых смешалась горечь со сладостью, теперь достигли завершающей стадии, и они все ещё находились в противоборствующих лагерях: она, нареченная невеста его злейшего врага, участвует в заговоре, а он рискует жизнью, чтобы нанести поражение заговорщикам и, может быть, погубить её. Если его снова постигнет неудача, погибнет Франция, если он добьется успеха, то в своей победе найдет лишь страдание - и опустошенность до конца жизни.
Шахматная партия разыгрывается, вот-вот будут сделаны последние ходы. Ни он, ни она не в силах предотвратить конец игры - тот или другой.
Он думал: какие мысли приходят ей в голову в эти дни, когда она ожидает приезда короля? Каково её действительное отношение к де Норвилю? Насколько далеко она готова зайти в своей преданности Англии?
"По крайней мере однажды, - размышлял он, трогая пальцами розу Тюдоров у себя под камзолом, - однажды она нарушила эту верность - ради меня..."
Снова взглянув на террасу, он заметил, что яркий свет заката уже погас; краски потускнели.
– Идем, дружок, в дом, - услышал он её голос, - становится холодно.
* * *
В эту ночь, обрадовав Пьера великой новостью насчет Рене и поразмыслив с ним вместе о причинах, которые привели сестру в Шаван, Блез лежал без сна на своем тюфяке в прихожей господина де Люпе. Несмотря на усталость после дороги, он не мог заснуть.
Беспокойные мысли путались у него в голове, и чем дальше, тем труднее становилось привести их в порядок. Он чувствовал, как над Шаваном нависает что-то зловещее: воздух стал тяжелым, как свинец, было трудно дышать. В лесу за озером гукали совы. Он слышал монотонный плеск мелкой озерной волны за окнами.
А потом, в самый глухой час ночи, его слух уловил звуки, от которых он замер неподвижно, вслушиваясь изо всех сил. Вначале они были далекими, но постепенно приближались - звуки шагов. Он не мог ошибиться. Это не был шум ветра или шуршание крысы за обшивкой стен - это были осторожные, приглушенные шаги человека.
Блез сел в постели, нащупал под подушкой рукоять кинжала. Нервы натянулись, как струны. Косые лучи заходящей луны проникали через окно, несколько рассеивая тьму в комнате. Однако он не увидел никого, не мелькнула мимо ни одна тень, даже когда шаги звучали совсем рядом. Они отдалялись, становились все тише; наконец где-то закрылась дверь.