Рыцарь короля
Шрифт:
– А у вас, мой друг, в этой сумке есть что-то, касающееся нас?
Блез опустился на одно колено:
– Письмо вашему величеству от маркиза де Воля.
– Ага! Ну что же, письма маркиза де Воля можно читать без скуки. Передайте его кому-нибудь из моих секретарей. Он представит мне письмо в надлежащее время.
– Сир, мне приказано передать письмо в собственные руки вашего величества.
– Вот как?
– Раскосые глаза стали внимательнее.
Уже собравшись задать следующий вопрос, король взглянул на Бадоэра - и сдержался.
– Ладно. Тогда приходите ко мне после ужина. Сейчас у меня нет времени для писем... Господин гофмейстер, - обратился Франциск к державшемуся рядом придворному, - прикажете проводить ко мне этого...
– король чуть помедлил, отметил взглядом меч и весь внешний вид Блеза, - этого дворянина вечером, перед танцами...
Потом, глядя на Блеза, он наморщил лоб:
– Честное слово, у меня обычно хорошая память на имена, но вот ваше...
– Морщины разгладились: - Вспомнил! Вы - из роты господина де Баярда, крестник де Воля, мсье де Фаль... нет, де Маль...
– Де Лальер, сир.
– Ну конечно!
– На лице короля на миг вспыхнула приветливая улыбка. У меня это вертелось на кончике языка. Итак, мсье де Лальер, до вечера. Вперед, дамы!
Он тронул коня шпорой, и общество гурьбой двинулось за ним.
Пропуская кавалькаду мимо, Блез отошел и остановился рядом с послом, к которому король отнесся столь пренебрежительно.
За всадниками два егеря несли на шесте убитого оленя; увенчанная ветвистыми рогами голова покачивалась на ходу. Затем пошли выжлятники рядом с ними трусили на сворках гончие, свесив красные языки; собакам не терпелось получить свою долю добычи. Шествие замыкали конные слуги.
– С вашего позволения, господин оратор, - сказал Блез, - я хотел бы поглядеть, как будут свежевать добычу. Всегда приятно посмотреть, как кормят собачек.
– Ну, что кому по вкусу, - произнес в ответ Бадоэр.
– Если вы так любите шум, не смею задерживать.
Он ответил кивком на поклон Блеза и задумчиво посмотрел, как тот небрежным шагом последовал за процессией.
– Немного сырой, - заметил он де Марину, - немного наивный по сравнению с нашими молодыми итальянцами. Однако не без ума, не говоря уж о силе и энергии... Он подает надежды.
И, с улыбкой вспомнив о недавней беседе, добавил:
– Как и Франция.
Глава 12
Заключительным актом охоты было кормление собак свежим мясом. Заняв удобное место во дворе замка, Блез от души наслаждался видом егерей, которые в окружении собак умело потрошили оленя и бросали внутренности своре, картиной всего двора, ярко расцвеченного сейчас багрянцем и золотом. Собаки лаяли, люди кричали и смеялись, иногда слышались звуки рога, подковы коней грохотали по булыжнику. Он с удовольстием вдыхал смешанный запах лошадей и собак, свежей крови, человеческого пота и крепких духов знакомый запах возвращения с охоты.
Едва только толпа начала рассеиваться, к Блезу подошел паж и доложил, что его требует к себе мадам.
– Мадам? Мадам... кто?
– Мадам регентша.
Блез был озадачен:
– Я провел некоторое время в провинции и...
– Разве мсье не известно, что король, в связи с намерением предпринять поход на Италию, назначил свою мать, герцогиню Ангулемскую, регентшей Франции? Луиза Савойская, мать Франциска I, дважды назначалась регентшей Франции - в 1515 - 1516 и 1523 - 1526 гг.>
В юные годы, состоя при де Сюрси, Блез не раз видел грозную Луизу Савойскую - она даже приказала однажды всыпать ему розог, когда он ущипнул за попку молоденькую фрейлину, - и вспоминал эту принцессу буквально с благоговейным ужасом. Он удивился, откуда она узнала о его прибытии и чего ради он ей понадобился.
– Видите ли, друг мой, - обратился он к пажу, - я ещё весь в дорожной пыли, и от меня здорово попахивает. Вот если бы я мог освежиться...
– Мадам регентша сказала "сейчас же", - возразил тот.
– Вот сюда, сударь, пожалуйте.
Делать нечего - Блез пошире развернул плечи и последовал за юнцом через все ещё бурлящий двор, потом вверх по лестнице, затем вниз по другой и по узкому коридору в более удобную для жилья часть старого замка. Бесчисленная свита короля клубилась повсюду, так что продвигались они поневоле медленно. Блестящие современные наряды придворных резко контрастировали со средневековым зданием, мрачным и неудобным, более напоминавшим тюрьму, чем дворец.
Прокладывая себе дорогу через толпу, то и дело роняя "позвольте" или "с вашего разрешения", Блез подумал, что эта резиденция выглядит довольно убого по сравнению с более современным дворцом в Амбуазе или новейшим в Блуа, сохранившимися в его памяти.
Наконец паж остановился перед дверью; стрелок-гвардеец с вышитым на плаще королевским гербом шагнул в сторону, пропуская их.
За дверью, в длинном, готического стиля зале они увидели две группы мужчин и женщин.
Блез заметил, что вокруг королевы - Клотильды Французской, которая явно не была центральной фигурой, а выступала на втором плане, было гораздо меньше людей. К двадцати четырем годам королева Клод уже выполнила свою функцию племенной кобылы трона, принеся королю семерых детей, и эта тяжкая работа истощила её силы. Свекровь, Луиза Савойская, её изводила, король ею пренебрегал; она выглядела бесцветной и болезненной, и на ней уже словно лежала печать надвигающейся смерти. Люди почитали её - и не замечали, как привычную вещь, нечто само собой разумеющееся.
Центром, притягивающим всеобщее внимание в этом зале, была мать короля. Ожидая её воли у дверей, Блез поневоле забыл обо всех остальных.
Луиза Савойская была худая, сухопарая женщина сорока семи лет, твердая и острая, как сталь. Невзгоды, перенесенные в юности, конфликты с могущественными противницами - Анной де Божэ и Анной Бретонской Анна Бретонская - королева, жена Людовика XII.>, - против которых она сумела выстоять и которых пережила, воспитали в ней непоколебимую волю.
На её худом лице с плотно сжатыми губами, маленьким подбородком и пепельно-серыми щеками прежде всего бросался в глаза прямой, массивный нос - признак ограниченных и честолюбивых устремлений. Впрочем, цену гибкости и хитрости она тоже хорошо знала. Серые глаза под отечными веками, глядевшие скорее уклончиво, нежели открыто, и тонкие, в ниточку, брови делали отчетливее тень коварства на этом лице.