Рыцарь короля
Шрифт:
– Вот и я то же самое сказал, - кивнул король.
– Хороший ответ.
И снова Блез почувствовал, что у него нет слов, - и на миг ошутил свою беспомощность. Что можно противопоставить такому наглому бесстыдству? Ох, если бы только он мог схватить этого де Норвиля за глотку...
– Нет, сир, с вашего позволения, - вмешался тут Пьер, которого не устрашили нахмуренные брови короля, - не такой уж хороший ответ. Пусть он скажет, почему - если господин де Лальер действительно принял герцогские деньги, - почему он пытался убить его вместе со всеми нами по дороге в Роан. Дьявольски странную шутку он пытался сыграть с одним из своих собственных людей,
– Клянусь Богом, - резко оборвал его Франциск, - с вашим языком вы сядете в сортир, мой милый, и причем очень скоро... Однако в его словах есть смысл - да, признаю это, - есть смысл, господин де Норвиль.
Тот поднял брови:
– Какой смысл, ваше величество? Конечно же, этот молодой дворянин не настолько потерял правдивость, чтобы обвинять меня в попытке убить кого-нибудь! Если компания чересчур горячих деревенских дворянчиков, над которыми я не имел никакой власти, без моего ведома напала на отряд монсеньора де Воля, то могу ли я нести за это ответственность? Указанные дворяне выданы вашему величеству, и большинство из них сейчас ожидает суда и приговора. Прикажите расспросить их, посылал я их на это или нет!
Дюпра заметил:
– Их уже допрашивали. Никто из них не высказал таких обвинений против господина де Норвиля.
– Ну вот, - улыбнулся король, - смысла и не стало.
Блез овладел собой. Сейчас не время для страстей, его положение требует хладнокровной работы мысли. Вероятно, это последний случай, когда он может защищать себя. Вопрос Пьера дал ему путеводную нить.
– Но, сир, - заметил он, - если мне дали место на службе герцога, как притворно утверждает этот человек, то не странно ли, что я был изгнан из отцовского дома именно за верность вашему величеству? Чего ещё мог требовать от меня мой отец, кроме службы герцогу? А он отрекся от меня, потому что я отверг её.
Король пожал плечами:
– Всему этому уже есть прекрасное объяснение... Однако ответьте ему, господин де Норвиль. Чистая потеха гонять эту лису из одной норы в другую...
Де Норвиль поклонился.
– С радостью, ваше величество... Память мсье де Лальера так же хромает, как и его честность. Попробую освежить её. Вы вспомните, сударь, хотя, вероятно, и не признаете этого, - что ваше назначение в гвардию герцога в то время надлежало хранить в тайне от любого лица, за исключением самого герцога. Ни ваш отец, ни брат, ни кто-либо иной не должны были об этом услышать. Вы приняли самое торжественное обязательство на сей счет. И, замечу, все ещё соблюдаете его. Однако не притворяйтесь удивленным, что ваш отец, который ничего не знал о соглашении, повел себя так. В то время для вас это не явилось неожиданностью.
– И, может быть, вы напомните мне также, - сказал Блез, - о причинах такой секретности?
– Опять же с радостью, милейший. Придавалось большое значение тому, чтобы человек, которого считают верным, хотя в действительности он служит герцогу, был близок к маркизу де Волю и действовал в пользу монсеньора де Бурбона в противном лагере... Ах, ваше величество, как сокрушаюсь я ныне об этих интригах! Однако, раскрыв их, я надеюсь хоть частично искупить свою вину... Позвольте мне далее напомнить этому господину, как хорошо был исполнен сей план, - воистину, превыше всех ожиданий. Во-первых, ему, доброму последователю Бурбона, удалось тайком увезти миледи Руссель из Франции. Затем он послужил герцогу, обеспечив провал арестов, которые ваше величество замыслили. Сэру Джону Русселю, миледи Анне и всей их группе можно было бы не беспокоиться так в Нантюа, знай они, как мало следует опасаться мсье де Лальера. Но, поскольку никто не догадывался о его связи с герцогом, он все ещё мог бы оправдаться перед вашим величеством, если бы не факты, о которых я имел честь сообщить.
– Едва ли, друг мой, - заметил король, - едва ли... Этот предатель достаточно сильно смердел ещё прежде, чем вы его разоблачили.
– Поистине, - поклонился де Норвиль, - ваше величество непросто ввести в заблуждение...
Однако Блез придерживал своего козырного туза до последнего. По его мнению, существовал один пункт, который не могла исказить никакая ложь. Стоит только объявить его - и он выиграет. Теперь настало время для этого довода.
– А не приходило ли вам на ум, ваше величество, - спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал ровно, - что если бы я тайно состоял на содержании у герцога, то вряд ли сообщил маркизу де Волю о прибытии в Женеву сэра Джона Русселя? Тогда вообще не было бы никакого преследования, и планы милорда Русселя исполнились без помех. Мне требовалось только держать язык за зубами, чего хотела от меня присутствующая здесь миледи... Разве это не правда, мадемуазель?
– потребовал он ответа.
Очевидно, из-за глубокой задумчивости, Анна ответила не сразу. Потом подняла глаза:
– Да, совершенно верно. Я упрашивала мсье де Лальера не сообщать маркизу о моем брате, а он отказался выполнить мою просьбу.
Де Норвиль тут же ухватился за это:
– Иными словами - он позаботился о том, чтобы вы были начеку. Верный слуга короля так не сделал бы. Возможно, это навело вас на подозрение, что он служит герцогу?
Он явно ждал утвердительного ответа, но миледи покачала головой:
– Нет, у меня не возникло такого подозрения.
Де Норвиль улыбнулся:
– Он превосходный актер.
Блез стоял на своем:
– Мне хотелось бы все-таки узнать, зачем это я, будучи сторонником Бурбона, выдал присутствие сэра Джона в Женеве монсеньору маркизу и тем самым вызвал преследование, которое было совершенно ни к чему, если я намеревался его провалить. Какую цель я тут преследовал?
Взглянув мельком на Анну, он внезапно заметил в её глазах одобрение. Она едва заметно кивнула. Однако, ожидая замешательства со стороны де Норвиля, он вдруг почувствовал смятение и тревогу, когда тот лишь обменялся улыбками с королем и канцлером Дюпра.
– Повторяю, сир: этот де Лальер - превосходный актер... Но подходящее ли здесь время и место, чтобы?..
Король беззаботно махнул рукой:
– Почему бы и нет? Забава слишком хороша, чтобы её прекратить.
– Тогда, с вашего позволения, - обратился де Норвиль к Блезу, - я задам вам ещё один вопрос... Вы ведь беззаветно преданы маркизу де Волю?
– Да, конечно.
– По-моему, вы его крестник?
– Да.
– И воспитывались в его доме?
– Я имел эту честь.
– Тогда можно предположить, что его сердце открыто для вас, что вы знаете его близко?
Блез гордо поднял голову:
– Монсеньор всегда обходится со мною, как с сыном.
– Великолепно!
– произнес де Норвиль, покосившись на короля.
– Мы делаем успехи. Впервые за сегодняшний день мсье де Лальер согласился сказать правду...
Его следующая фраза обрушилась на Блеза, словно удар кинжала:
– Ну, значит, если вы так близки с маркизом, то должны знать о его симпатиях к коннетаблю де Бурбону?