Рыцарь курятника
Шрифт:
C этими словами Рыцарь Курятника вынул из кармана бархатный футляр и подал его Аллар. В нем лежали великолепные изумрудные серьги с черным жемчугом. Аллар держала в правой руке футляр с бриллиантами, в левой – футляр с изумрудами и, казалась, была ослеплена.
– О, это слишком прекрасно! – шептала она. – Это сон!..
– Как это великолепно! – вскричал Новерр, видевший блеск бриллиантов.
Рыцарь подошел к лакею в ливрее, который ждал за кулисами, взял у него два бумажных свертка и, вернувшись к
Салле и Комарго, которые, как зачарованные, не спускали с него глаз, поклонившись, сказал:
– Милостивые государыни, вы оказали мне честь, приняв от меня розы в прошлом январе. Поскольку вы любите розы, я хочу, чтобы вы смогли надолго сохранить вот эти.
Он подал им свертки. Комарго и Салле протянули дрожащие руки, взяли свертки и разорвали бумагу.
Крик восторга вырвался из их уст. В каждом свертке была роза из великолепных рубинов, с изумрудными листьями, с золотым стеблем, с топазовыми шипами.
Обе розы были совершенно одинаковы. Сцена становилась фантастической.
Этот человек, этот страшный разбойник, за поимку которого была назначена большая сумма, а многие думали, что он уже в тюрьме, вдруг явился спокойный, улыбающийся, богато одетый, один на оперную репетицию, возвратил бриллианты одной из танцовщиц, сделал богатые подарки другим с любезностью знатного вельможи, – это было невероятно. Между тем тут находились три танцора, восемь музыкантов, шесть фигурантов – всего семнадцать мужчин, а голова Курятника, который был тут один со своим слугой, была оценена очень дорого.
– Господа, – сказал Рыцарь, видя, что многие переглядывались, – я пришел к вам как друг и не имею намерения вас обеспокоить – даю вам слово! Мне очень приятно быть с вами, я нисколько не тревожусь, я спокоен, весел и силен.
Слово «силен» было произнесено таким тоном, что нельзя было сомневаться: это было и предупреждение, и угроза.
Было очевидно, впрочем, что такой человек, как Рыцарь, не станет безрассудно подвергать себя опасности, не приняв заранее мер предосторожности.
Он подошел к Салле и Комарго.
– Я буду просить вас об одной милости, – сказал он, – вы согласитесь исполнить мою просьбу?
– Милостивый государь, – отвечала Комарго с очаровательным достоинством, – ваше имя внушает ужас, но ваше лицо вовсе не вызывает подобного чувства. Один из моих близких знакомых, виконт де Таванн, говорит о вас в выражениях противоположных тем, которые употребляет, вспоминая вас, начальник полиции; когда он произносит ваше имя, он прибавляет к нему слово «друг». Кто бы вы ни были на самом деле, я лично не имею никаких причин отказать вам в вашей просьбе.
Курятник обратился к Салле.
– А вы, мадемуазель? – спросил он.
– Я думаю так же, как и моя подруга, – отвечала хорошенькая танцовщица.
– Если так, то я попрошу вас станцевать для меня одного тот чудный фрагмент из балета «Характерные танцы», который принес вам славу!
– Охотно! – отвечала Комарго. – Любезный Дюпре, прикажите очистить сцену и сыграть арию.
Рыцарь наклонился к Дюпре.
– Попросите находящихся здесь не покидать зала, – сказал он шепотом, – для них будет очень опасно выйти и тем более спуститься вниз по лестнице.
Он сел на стул так, чтобы полностью насладиться спектаклем, даваемым для него одного.
Танцы начались; они были восхитительны. Никогда Салле и Комарго не танцевали с большим увлечением, большей грацией, большим талантом. Рукоплескания посыпались со всех сторон.
– Вы еще никогда не танцевали так! – воскликнул Дюпре, сделав антраша от радости.
– Милостивые государыни, – сказал Рыцарь, вставая, – никакие слова не могут выразить то, что вы заставили меня почувствовать. Сегодня перевернута одна из самых счастливых страниц моей жизни.
Он нежно поцеловал руки Комарго и Салле и, выпрямившись с гордым достоинством, сказал:
– С этой минуты я ваш друг. Я не бросаюсь этим словом. Вам теперь нечего бояться. В любой час дня и ночи, повсюду, где бы вы ни были, ваша безопасность гарантирована. Никакая опасность не будет угрожать вам, ибо сильная рука всегда будет ограждать вас.
Комарго и Салле, очень взволнованные, не нашлись что ответить. В этом странном положении они оставались безмолвными.
Подойдя к Дюпре, Новерру и Гарделю, разбойник сказал:
– Господа! Мои люди передали швейцару корзины с ужином, посудой и винами. Эти корзины предназначены для артистов королевской музыкальной академии. Прошу вас от моего имени угостить их этим ужином.
На этот раз все радостно вскрикнули, а Рыцарь поклонился, повернулся и исчез.
– Это сон? – вскричал Дюпре.
– Это шутка! – воскликнул Новерр.
– Едва он вошел, – заметила Комарго, – я его сразу узнала.
– Это он, – сказала Салле.
– Да, это он, – согласилась Аллар. – Он мне возвратил все мои бриллианты. А какие бесподобные изумруды! Тут больше чем на сто тысяч франков.
– Эти розы – настоящее произведение искусства, – сказала Комарго.
– Господа, – произнес швейцар, подходя к Дюпре. – Там, внизу, десять корзин с едой и вином – прикажете их принести?
Мужчины переглянулись.
– Я не вижу причин отказываться, – сказал Новерр, – Рыцарь никогда не причинял нам зла.
– Стоит ли портить нашей нерешительностью ужин, который, наверное, превосходен, – прибавил Гардель.
– Я полностью доверяю Рыцарю, – сказала Комарго, – и хотела бы поскорее узнать, что в этих корзинах.