Рыцарь в черном плаще
Шрифт:
— Именно, господин министр, — отвечал почтенный прелат. — Я говорю о несчастной жертве, несправедливо и незаконно арестованной.
— Монсеньор, — резко сказал д'Аржансон, — человек, о котором вы говорите, был арестован именем короля, а позвольте мне вам сказать, все, что делается от имени короля, никогда не бывает незаконно и несправедливо.
Епископ посмотрел на д'Аржансона. Очевидно, между ними завязывалось начало вражды, и оба это понимали, тем более что взаимно уважали друг друга.
Если епископ был человеком высоких достоинств, добродетельнейшим из добродетельных, если он был одарен
Слова епископа, горевавшего о слабости административной системы, сильно уязвили д'Аржансона. Фейдо это понял и хотел было заговорить, но из уважения сдержался.
Людовик XV, откинувшись назад и по своей привычке засунув руку в карман жилета, по-видимому, принимал серьезное участие в том, что происходило перед ним. Наступило молчание; потом епископ продолжал:
— Человек, которого вы арестовали, невиновен.
— Это вы так думаете, — сказал д'Аржансон.
— Разве вы сомневаетесь в моих словах, когда я что-либо утверждаю? — спросил епископ с гордым величием.
— Сохрани меня Бог! — отвечал д'Аржансон. — Я не сомневаюсь в невиновности человека, за которого вы ручаетесь. Но из того, что невинный был арестован, когда все доказательства виновности тяготели над ним, не следует вывод, что администрация полиции и суда плоха во Франции! Арестовав этого человека, месье Фейдо действовал очень хорошо, потому что он думал арестовать убийцу аббата Ронье.
— Убийцу каноника? — вскричал Мирпуа.
— Да, монсеньор!
— Но почему решили, что аббат Ронье убит?
— Приходилось думать именно так, когда это подтверждали очевидные факты.
— Какие факты? — с удивлением спросил король.
— Предостережение, присланное амьенским уголовным судьей, доносившим, что на парижской дороге нашли труп человека, в котором узнали каноника Ронье, накануне уехавшего в город. В том же самом донесении говорилось, что виновник преступления Петушиный Рыцарь и что он, убив и ограбив каноника, оделся в его платье, сел в карету и продолжал дорогу, взяв все бумаги убитого. Что должен был сделать начальник полиции, получив такое уведомление от уголовного судьи?
— Но каким же образом амьенский уголовный судья мог написать подобные вещи? — спросил епископ.
— Вот этого мы еще не знаем, но скоро узнаем, потому что сегодня утром Беррье, главный секретарь полиции, уехал в Амьен для сбора полных сведений. Одно из двух: или уголовный судья действительно писал, или это уведомление пришло не от него и является новым доказательством дерзости разбойников. Во всяком случае, надо выяснить этот вопрос.
— Я именно этого и требую! — сказал
— Очевидно, — сказал король, — самое благоразумное — свести месье де Мирпуа с пленником на очной ставке.
— Вы желаете видеть пленника сегодня? — спросил епископа Фейдо.
— Конечно, — отвечал тот, — чем скорее я его увижу, тем лучше.
— Я к вашим услугам, если король это позволяет.
— Поезжайте немедля в Париж, — сказал Людовик. — Если арестованный человек невиновен и эту невиновность подтвердит епископ Мирпуа, сейчас же освободите его. Если случится наоборот, и месье де Мирпуа не опознает заключенного, употребите самые сильные средства, чтобы заставить его говорить.
Фейдо встал. Епископ поклонился королю.
— Государь, — сказал маркиз д'Аржансон, поспешно подходя, — я умоляю ваше величество выслушать меня до исполнения этого приказания.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил король.
— Что освобождение заключенного, даже когда невиновность его будет признана, еще раз убедит в безнаказанности того, кого мы намерены наказать.
XIX
Петух и стрела
Король удивленно поднял брови. Епископ подошел, бросив грозный взгляд на маркиза д'Аржансона, который выдержал его со стоическим бесстрастием. Фейдо отступил на два шага и казался совершенно спокойным: очевидно, слова министра его не удивили.
— Что вы хотите сказать? — спросил король.
— Государь, — ответил д'Аржансон, — объяснение простое. Вчера полицией был арестован человек, и через два часа весь Париж узнал, что это Петушиный Рыцарь. Сегодня утром это известие начало распространяться по провинциям. Через неделю вся Франция будет убеждена, что Петушиный Рыцарь наконец схвачен.
— Зачем распространять это известие, если оно ложно?
— Чтобы сделать его справедливым, государь.
— Но если арестованный человек невиновен?
— Пусть он продолжает считаться виновным.
— А если это аббат Ронье?
— Заставим всех думать, что это Петушиный Рыцарь…
— Милостивый государь, — вскричал епископ, — я даже не знаю, как назвать подобный способ действий.
Д'Аржансон улыбнулся.
— Извините, монсеньор, — ответил он, — это называется обычной уловкой.
— Поясните вашу мысль, маркиз, — предложил король.
— Люди уверены, что Петушиный Рыцарь арестован, — все, кто боялся этого разбойника, теперь спокойны и радостны. Одно из двух: или тот, кто в наших руках, Петушиный Рыцарь, или нет. В первом случае все идет само собой, во втором все усложняется. Но, вместо того чтобы затруднить нашу деятельность, эта путаница должна нам помочь: с одной стороны, заставив Рыцаря думать, что мы им обмануты и убеждены, что поймали его, мы на несколько дней притупим бдительность его и его шайки, а разбойника легче всего поймать, когда он считает себя в безопасности. И было бы странно, если бы не удалось схватить кого-нибудь из шайки Рыцаря после того, как распространится известие о поимке ее главаря.