Рыцари морских глубин
Шрифт:
Офицер с улыбкой развёл руками:
— Не могу знать, тащ контр–адмирал… Может быть, за чересчур волосатую грудь? Шимпанзе так не обросли, как Малкиев.
И вот сегодня Щербаков случайно увидел порно–журнал с таким названием в письменном столе дочери Татьяны, окончившей этой весной школу и устроенной по знакомству на заочное отделение в пединститут. Незаметно извлёк журнал из ящика стола и теперь, удобно расположившись в кресле, молча ждал, когда вестовой уберёт в буфет кофейный сервиз.
Матрос, раздражая адмирала своей медлительной аккуратностью, не спеша протирал чашки и составлял на полку. Наконец, он закрыл дверцы, смахнул с просторного дивана предполагаемую пыль и удалился. Щербаков, желая поскорее разгадать тайну прозвища Малкиева, а заодно ознакомиться с интересом дочери–студентки, тотчас раскрыл журнал, богато иллюстрированный непристойными картинками. Комдив не успел перелистнуть первую страницу, как в дверь постучали. Увидев перед собой начальника штаба Потапова, комдив с раздражением подумал: «Принесли же тебя черти, стукач хренов». Принуждённо улыбнулся, поспешно пряча журнал под накидку кресла. Пошутил:
— Сделайте лицо попроще, Степаныч: не забывайте, что вы офицер! Ну, что там ещё, докладывайте…
— Сообщение из штаба флота, Владимир Саныч… Сто тридцать шестой приказано выйти в море и произвести учебно–тренировочный пуск, — ответил Потапов и тоже подумал: «Развалился кабан… Сейчас я тебя обрадую…». — Координаты для старта ракеты, полагаю, выбраны неудачно: они ложатся на район учений седьмого американского флота. И чем они там думали?
— Правильно думали…Что же мы и в случае войны будем выбирать удобное местечко для нанесения ядерного удара? Сто тридцать шестая скрытно под носом у противника выполнит поставленную ей задачу в обстановке, приближённой к боевой. Оповестите офицерско–мичманский состав лодки о немедленном прибытии на корабль. Командира Каутского, его заместителя Зуева и старшего помощника Куренкова жду в ноль–ноль часов с докладом о готовности к выходу в море. Выполняйте!
— Есть! Разрешите идти?
— Я вас не задерживаю…
Потапов взялся за ручку двери, и переминаясь с ноги на ногу, не открывал, продолжал стоять, не решаясь сказать что–то неприятное. Снял фуражку, вытер вспотевшую лысину.
— Что ещё, Виктор Степаныч? — со скрипом крутнулся в кресле Щербаков. Кисло–ехидная физиономия начальника штаба начала бесить его. Ну, в поход, ну, на стрельбы! Впервой, что ли? Дело привычное, почти будничное. Что непонятного? Какие могут быть вопросы у такого опытного штабиста?
— Корабль к выходу в море не готов, Владимир Саныч…
— Что значит «не готов?». Продукты загрузили, топлива под завязку, батареи новые зарядили, личный состав здоров… В чём дело? — нахмурил брови Щербаков, искоса поглядывая на Потапова.
— Командир штурманской группы лейтенант Малкиев потерялся. Нигде его нет.
Начштаба сделал паузу, любуясь впечатлением, произведённым на контр–адмирала. Выждав паузу, необходимую для того, чтобы комдив понял, что бывает, когда ракетоносец по приказу свыше не выходит в назначенное время в назначенный квадрат, Потапов визгливым фальцетом добавил:
— Нигде нет его, Владимир Саныч. Ни дома, ни в офицерском клубе, ни у друзей… И оповестителей не предупредил, разгильдяй…
— А у этой, у местной любвеобильной страшилки были?
— У тёти Моти? Как же?! В первую очередь проверили…
Щербаков поднял глаза на корабельный хронометр: до назначенного времени выхода лодки ещё шесть часов с четвертью. Да, он хорошо знал, что бывает, если не выполнить приказ комфлота. Обвёл взглядом роскошную обстановку каюты. Жаль с ней расставаться. Опять же недостроенная кооперативная квартира в Москве. Дочь–студентка не замужем… Много других проблем… Впрочем, напрасно Потапов думает сейчас, что из–за какого–то старлея сорвётся выход лодки на боевое задание. Можно будет послать вместо Малкиева штурмана с другой лодки. Карнаухова, например, со сто двадцать шестой… Он как раз дежурным сегодня по кораблю. Искать долго не придётся.
Ничем не выдавая волнения, контр–адмирал раскурил сигару. Поправил парус настольного фрегата. Он знал, как ликует сейчас начальник штаба, давно мечтающий занять его кресло. А вот шиш тебе! Лысый самонадеянный болван!
— Капитан первого ранга Потапов! Если не отыщите к сроку этого Калигулу…
Комдив сделал паузу, чтобы ямокопатель успел обдумать слово «если».
— Если не отыщете Малкиева, — повторил Щербаков, — сами вместо него штурманом пойдёте на сто тридцать шестой. А сейчас возьмите мой катер и отправьте в город патрульную группу… Пусть обшарит все кабаки и ночные забегаловки. Всё! Свободны!
Контр–адмирал стряхнул пепел с душистой гаванской сигары.
— Да-а, — мечтательно протянул он, поймав себя на мысли, что завидует этому бесшабашному красавцу Малкиеву с волосатой как у гиббона грудью, находящемуся в том возрасте и звании, когда можно оттянуться по полной программе в компании безалаберных друзей и девиц–хохотушек. Когда тебе совершенно до одного места приказ хоть самого Главкома «не пить, не курить, не гулять», но в любую минуту ты готов, не задумываясь, отдать жизнь за Отечество, за славный Российский флот, за свой корабль и экипаж, за друга, за любимую. Когда всё по хрену, лишь бы на один миг окунуться в шампанское, в ослепительные улыбки обворожительных женщин, в шутки преданных товарищей и головокружительное веселье. А там… Хоть на год в автономку, в пекло, к чёрту на рога… Куда Родина пошлёт!
Растроганный воспоминаниями о молодости, Щербаков долго мерил шагами дорогой ковёр. Часовая стрелка старинного корабельного хронометра в позолоченном корпусе упорно ползла вверх. Комдив не сомневался, что гуляка-Малкиев, лучший штурман дивизии, непременно отыщется. Вопрос лишь — когда? И в каком качестве?
Тем временем патрули рыскали по городу, объезжая популярные среди офицерской братии рестораны, кафе и прочие схожие заведения. И когда начальник патруля лейтенант Конашков вошёл в ресторан «Авача», его глазам предстала картина: посреди зала большой стол, уставленный винами, коньяками, фруктами и прочими яствами, а за ним в гордом одиночестве восседает лейтенант Малкиев. Купленные им музыканты уже в течение нескольких часов беспрерывно исполняют одну и ту же песню об усталой подлодке. Посетители, не менее уставшие от однообразной музыки, чем сама уставшая подлодка, скучают за маленькими столиками вокруг Малкиева. Некоторые не выдерживают и упрашивают лейтенанта пощадить их нервы и сменить надоевшую мелодию. Но Малкиев неумолим:
— Сегодня здесь я заказываю музыку!
Кулаком по столу — бах! Бокал в руке поднят высоко:
— За прекрасных дам! Мужчины пьют стоя! Женщины — до дна! Официант! Дамам цветы — детям мороженое! Что?! Мороженое есть — детей нет? И цветов нет? Всё! Достал меня ваш Питер! Переведусь на Черноморский флот… В Одессу! Там всегда есть цветы… Музыканты! Почему не играем? Плачу вдвойне! Усталую подлодку!
Малкиев швыряет оркестрантам деньги и запевает:
На пирсе тихо в час ночной… Тебе известно лишь одной, Когда усталая подлодка Из глубины придёт домой…