Рыцари пятого океана
Шрифт:
Под крылом самолета Стольникова вражеская территория. Второй мотор тоже начал давать перебои, высота катастрофически падала. Дотянуть до своих не представлялось возможным.
— Садимся! — решительно сказал экипажу Стольников.
Он выбрал в лесу занесенное снегом озеро и посадил машину на фюзеляж. В первую очередь командир кинулся к стрелку. Гуслев лежал без сознания, с запрокинутой головой. Лицо его было белое как снег.
Стольников попробовал вытащить стрелка, да не хватило сил. Надеясь на помощь товарища, он разбил фонарь кабины и помог штурману вылезти. Но Худяков тут же со стоном упал. У него были прострелены ноги. Положение создалось критическое.
— Полежи минуточку, я сейчас, — сказал он Худякову и снова бросился к кабине воздушного стрелка. С большим трудом удалось ему вытащить обмякшее тело Гуслева и уложить на разостланный парашют.
— Спасайтесь, — еле слышно простонал тот, с усилием открыв глаза. — Со мной все кончено….
— Что ты, Жора, что ты! — старался утешить его командир. — Мы не бросим тебя. Ни за что не бросим.
Отрезав от парашюта несколько строп, он перетянул ноги штурмана выше колен, чтобы тот не истек кровью.
С опушки леса послышался дробный перестук. Летчик прыгнул в штурманскую кабину, снял пулемет и положил его на снег перед Худяковым.
— В случае чего — открывай огонь, — сказал он, а сам бросился за пулеметом, установленным в кабине стрелка.
Вдали показалась группа лыжников. Свои или финны? По вот засвистели пули, поднимая вокруг самолета фонтанчики снега. Сомнений не оставалось: враги! Стольников начал стрелять короткими очередями.
— Слева! — чуть слышно вымолвил Худяков и открыл огонь по новой группе лыжников.
Летчик и штурман не давали врагам поднять головы. Но финны, разгребая снег, подползали все ближе и ближе. У Стольникова кончились боеприпасы.
— Дай твой, — быстро выхватил он оружие у ослабевшего Худякова.
Теперь надо было стрелять расчетливо, только наверняка: патронов осталось очень мало. Казалось, надежды на спасение не было. Вдруг послышался шум моторов и в воздухе показались два И-16. Шли они ннзко, едва не задевая за верхушки деревьев.
— Наши! — радостно крикнул Стольников и, бросив мимолетный взгляд на Худякова, увидел в его глазах мелькнувшую искру надежды.
Стольников выпустил вверх ракету, но истребители и без того заметили экипаж, попавший в беду. Один из них стал вести огонь по вражеским лыжникам, другой ушел в сторону Ленинграда.
Спустя некоторое время пришла целая группа Р-5. Они встали в круг и открыли но залегшим в снегу шуцкоровцам прицельную стрельбу. Финны отступили в лес.
Стольников отбежал в сторону, лег на снег и широко расставил руки, чтобы показать направление захода па посадку. Вскоре три Р-5 пошли на снижение, а остальные продолжали прикрывать товарищей.
Когда Гу с лев и Худяков были посажены в кабины приземлившихся самолетов, Стольнпков подбежал к своему подбитому бомбардировщику, схватил пропитанный бензином чехол и чиркнул спичку. Над машиной взвилось яркое пламя.
— Скорей! — крикнул летчик третьего Р-5. Он помог Стольникову забраться в кабину и дал газ. После короткого разбега самолет взмыл в небо.
Тяжело раненного воздушного стрелка доставили в ленинградский госпиталь. Через месяц он был поставлен на ноги. Поправился и штурмаи. А некоторое время спустя вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР:
командиру экипажа бомбардировщика Стольиикову, штурману Худякову и стрелку — радисту Гуслеву присваивалось звание Героя Советского Союза.
Позже, когда наши войска продвинулись вперед, бойцы увидели наполовину сгоревший советский самолет, а неподалеку от него двадцать вражеских трупов.
Январская наступательная операция 8–й армии была возложена на 1–й стрелковый корпус и оперативную группу С. и. Денисова. Главный удар наносился в юго — западном направлении с целью помочь соединению командарма Ковалева деблокировать наши 18–ю и 168–ю стрелковые дивизии.
Окруженные гарнизоны продолжали обороняться, но силы их с каждым днем таяли. Мы делали все возможное, чтобы обеспечить попавшие в беду войска продовольствием, боеприпасами и горючим. Но помощь была недостаточной. Дело в том, что стояла ненастная погода. К тому же финны огнем своих зенитных средств не позволяли нашим самолетам снижаться. Была и еще одна трудность: враг нередко узнавал сигналы наших войск и, копируя их, вводил отдельные экипажи в заблуждение — часть грузов попадала не по назначению.
Боевые действия, связанные с освобождением окруженных гарнизонов, задержали начало решительного наступления. Сосредоточить войска в исходных районах мешали также морозы и бездорожье. Ставка разрешила отсрочить наступательную операцию Ковалева до наиболее удобного дня, ибо без содействия авиации усилия пехоты оказались бы малоэффективными.
12 февраля 1940 года из нашей армии развернули две — 8–ю и 15–ю. Вместо громоздких лыжных батальонов были созданы эскадроны, насчитывающие по 150 человек. Эти подразделения оказались более подвижными и боеспособными.
Стремясь повысить проходимость войск по глубокому снегу, командующий 8–й армией отдал приказ собрать в окрестных городах фанеру для изготовления снегоступов. Производство этих нехитрых, но весьма нужных в условиях снежной зимы изделий было организовано на заводах Петрозаводска. Для обеспечения безопасности бойцов при наступлении были сделаны бронещитки. Бойцы толкалп их по снегу впереди себя, защищаясь от ружейного и пулеметного огня.
Словом, была проведена тщательная подготовка к решительному наступлению.