Рыжая 2. Дело одинокой канарейки
Шрифт:
– Все будет зависеть от того, изменилась ты за это время или нет. Пока не могу понять.
– А надо, чтобы изменилась? Или нет? Ты только намекни…
– Та Рыжая, которую я знала раньше, согласилась бы мне помочь в таком деле с радостью.
– Значит, не изменилась, – в зеленовато-ореховых глаза вспыхнули искры любопытства: – А в каком деле?
Анна сдержанно улыбнулась.
– Действительно не изменилась. Ладно, – она обреченно вздохнула. – Так и быть: соглашусь помочь тебе во всем, кроме убийства и наркотиков,
– Анька! – Даша подскочила и бросилась обниматься. – Как же я тебя люблю! Ты настоящий друг. Вот увидишь, мы с этого обязательно что-нибудь получим: либо денег полный мешок, либо жениха хорошего!
Петрова вяло отбивалась:
– Подожди радоваться. Ты же не знаешь, что за передача.
– Да какая разница! – Даша ухватила кусок пирога и принялась с удовольствием пережевывать. – Небось про охрану природы. Чего вы тут охранять собрались? Все уже загадили за двадцать лет до нас.
– Нет, передача не для зеленых.
– А для каких? – Даша уселась на табуретку и с аппетитом откусила кусок лимонного пирога.
– Для голубых.
Пирог вылетел обратно с реактивной скоростью. Гостья зашлась в кашле. Анечка хотела было хлопнуть ее по спине, но передумала:
– Осторожнее. Так и умереть недолго.
Как только Даша откашлялась, сразу же принялась смеяться:
– Что, вся рыба в Москва-реке вымерла, не знаете кого дальше охранять?
– Очень смешно. Никого я охранять не собираюсь. Просто решила принять участие в передаче, где речь пойдет о сексуальных меньшинствах.
– Как последний гетеросексуал столицы? – У Даши от смеха слезы катились градом. – Или ты еще девственница? Давай я тебе просто мужика найду, совсем необязательно оповещать об этом полмира.
Аня поморщилась:
– А-ха-ха. Как остроумно! И не забывай: ты мне уже обещала.
Даша вернулась на хлипкую табуретку.
– Даже не сомневайся. Упустить такую возможность! Да я потом себе в жизни не прощу. Ты только намекни, в чем суть?
Повышенный энтузиазм подруги вызывал у Петровой двойственные чувства. Однако, выбора не было, потому пришлось изложить свой план.
– Суть проста. Мы с тобой бывшие подруги, которые теперь любят друг друга…
Даша промокнула слезы салфеткой и подозрительно покосилась на хозяйку.
– В каком смысле «любят друг друга»?
– В самом прямом. В библейском. Интимном, если тебе так больше нравится.
– В том смысле, что мы с тобой того… лесбиянки?
– Именно.
Гостья хрюкнула.
– Не пойму, ты шутишь так? – Но тут же ответила на свой вопрос: – Судя по твоему виду, нет. Это эксперимент? Скрытая камера? В чем суть?
Анечка вздохнула:
– Тебе долгий вариант или короткий?
– Долгий. Самый долгий. Можешь начать от сотворения мира: как Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова, а Иаков – Иосифа. Виссарионовича. Давай, я вся одно сплошное ухо.
Но хозяйка не спешила с объяснениями, продолжая задумчиво ковырять ножом пирог. У соседей завизжала дрель, а с улицы очередной жилец. Наконец, Анна отложила нож и твердо взглянула подруге в глаза.
– Только не смейся, а то я тебя убью.
– Принято.
– Я полюбила одного человека…
– Женщину или мужчину?
– Мужчину.
– Мне полегчало.
– Но он, как бы это сказать… гомосексуалист.
– Беру свои слова назад. – Даша скорбно поджала губы, но, не выдержав, снова хихикнула. – А он как, с надеждой или безнадежный?
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, он окончательный гомо или все-таки би?
– Не знаю, – Петрова растеряно пожала плечами.
– А что ты знаешь?
– Что он работает на телевидении.
– О, тогда не переживай! – Даша махнула рукой. – Тогда он на все сто процентов бисексуал. Там все друг друга любят. Я поняла. Ты хочешь, чтобы мы пришли, познакомились с ним и его приятелем, пригласили их на чашку кофе и – хоп! Смена партнеров. Так, что ли?
Аня растерялась.
– Ну… Дело же не только в сексе. Я поговорить с ним хочу.
Даша состроила гримасу:
– Поговорить? О чем? – и после небольшой паузы поинтересовалась: – Чего, в Москве и правда так с мужиками плохо? – Но наткнувшись на грозный взгляд подруги, тут же подняла руки. – Не переживай, пойду я с тобой на эту передачу. Хоть вспомнить будет о чем. Только ты меня заранее подготовь. А то у меня опыта в этой области маловато.
– А я, по-твоему, профессионал?!
– Прости, но кто-то из нас точно должен в этом разбираться. Не хватало, чтобы нас гомосеки шапками закидали.
На узком худом лице промелькнуло недовольство.
– Прошу, избегай подобных слов. Кстати, у тебя что?
Даша встала, вышла в коридор и вернулась уже с сумкой. Достав записные книжки, она бросила их на стол.
– Вот. Весь этот эпистоляр надо обработать.
– В каком смысле? – Аня удивленно взяла в руки одну из книжечек, перелистнула несколько страниц. – Это что, твои дневники? Ты их издавать собралась?.. Извини, но, боюсь, что это не ко мне.
Даша сложила руки на столе, словно примерная ученица.
– Не говори глупости. Мои воспоминания мир не обогатят, скорее лишат последней надежды.
– Тогда что?
– Тебе долгий вариант или короткий?
Петрова отложила дневник и сдержанно вздохнула.
– Коротко ты говорить, в принципе, не умеешь. Длинный я дослушаю древней старухой, поэтому давай только самое основное.
– Не удивляюсь, что нормальные мужики тебе не нравятся, – проворчала Даша. – Но, пожалуйста, как хочешь: Коля. Предсмертные слова. Мои дневники. Миллион долларов.