С ними по-хорошему нельзя

Кено Раймон

LI

Увидев плавающую в луже крови и на значительном расстоянии от тела голову Кэффри, портной с Мальборо-стрит Мэт Диллон упал в обморок.

LII

Маккормик кашлянул, перестал чесать живот и сказал:

– Друзья мои, товарищи, эта девушка не должна была находиться здесь, это точно. Мы бы вернули ее британцам, как это следовало бы. Но она спряталась. Зачем? Нам это неизвестно. Она не захотела объясниться по этому поводу, значит, нам остается лишь предполагать, в чем тут дело. Короче.

– Да, короче, - сказал Кэллехер, - все, что ты пока рассказываешь,

не больше чем треп.

– Короче, - с бычьим уперством продолжал Маккормик, - как заметил в одной из предыдущих глав Ларри, если мы ее вернем британцам, недопустимо, чтобы она смогла рассказать про нас что-нибудь нехорошее. Наоборот, для общего дела необходимо, чтобы она признала наш героизм и непорочность наших нравов...

Кэллехер пожал плечами.

– Значит, недопустимо, чтобы она смогла про нас что-нибудь рассказать. Значит, недопустимо, чтобы что-нибудь произошло. Только что вы все сказали, что были с ней корректны. Все, кроме Кэффри, которого здесь не было, Ларри, который задал вопрос, и...

– И тебя, - сказал Кэллехер.

– Да, и меня. Так вот я, я не говорил, что был с ней корректен, потому что если бы я это сказал, то это было бы неправдой. Я был с ней некорректен.

Ошарашенный Ларри посмотрел на Маккормика как на что-то уникальное и невообразимо чудовищное. Он подумал, что тот спятил. Ведь Ларри не отходил от него ни на минуту. Как это могло произойти?

– Или скорее, если уж говорить начистоту, это она была со мной некорректна.

Теперь, когда не оставалось никаких сомнений в сумасшествии Маккормика, Ларри задумался о проблеме практического свойства: чтобы их маленький отряд смог покрыть себя немеркнущей славой в эти последние оставшиеся им часы, необходим настоящий командир, а не мифоман, да еще предположительно опасный. Теперь это место придется занять ему, ОТРурки. Но как может пройти передача полномочий? Это его серьезно беспокоило. Трое остальных с большим вниманием ожидали продолжения рассказа.

– Но только никаких доказательств нет, - продолжал Маккормик.
– Это такое дело, что подробно и не расскажешь. Я еще никогда такого не видел. Что произошло, то произошло. Но, повторяю вам, следов нет. А в таком случае можно выдать ее британцам. Насчет того, о чем я вам рассказываю, она распространяться не будет.

– Ты слишком торопишься, - сказал Гэллегер, - я так ничего и не понял. Но в твоей запутанной исповеди нет никакой необходимости. Если она захочет, то пусть распространяется. Потому что доказательство существует абсолютно точно. Один из нас ее изнасиловал.

– Какой ужас!
– вскричал Ларри, мгновенно забыв о своих недавних амбициях.

– И кто же это?
– ватно спросил Кэллинен.

– Кэффри, - парчово возвестил Гэллегер.
– Святой Патрик, прими его душу!

– Этот неуч!
– вискозно воскликнул будущий врач ОТРурки.

– О черт!
– коверкотно заключил Джон Маккормик.

– Кэффри, - повторил Кэллинен.
– Кэффри? Кэффри? Кэффри? Кэффри? Кэффри? Кэффри? Кэффри? Как это Кэффри? Как это Кэффри? Ведь это я ее изнасиловал.

Он упал на колени и начал неистово размахивать руками. Пот с него лил градом.

– Это я ее изнасиловал! Это я ее изнасиловал!

Все замолчали, даже Гэллегер.

– Это я ее изнасиловал! Это я ее изнасиловал!

Рукомахание прекратилось, и совершенно обессиленный Кэллинен замер.

– Это я ее изнасиловал!
– повторил он снова, но уже не с таким воодушевлением.

– Или скорее, - добавил он, вытирая лицо своим красивым зеленым платком с золотыми арфами, - или скорее она мною овладела.

Он обхватил себя за плечи, низко опустил голову, припал к коленям сидящего Маккормика и стал жаловаться.

– Товарищи, - ныл он, - друзья мои, это она мною овладела. Моя порядочность была застигнута врасплох; я - жертва. Моя маленькая Мод, моя маленькая Мод, моя дорогая невеста, прости меня. Я по-прежнему предан тебе душой, англичанка заполучила только мое тело. Я сохранил верность и чистоту внутри, а скверна осталась снаружи.

– Что за глупости, - завопил Гэллегер, - я же видел Кэффри.

Он похлопал Кэллинена по спине.

– Ты выдумываешь черт знает что, старина, тебе это приснилось, никогда ты на нее не залезал, на эту барышню с почты. Ты просто не в себе. Клянусь тебе, ее изнасиловал Кэффри. Да еще как!

– Замолчи, - прошептал Ларри ОТРурки, и выражение его лица изменилось. Ведь в эти самые минуты, - продолжал он, - умерший поднимается в чистилище, чтобы избавиться от своего сладострастия в лоне Святого Патрика, и мы должны быть безупречны.

Кэллинен уже не плакал; он внимательно слушал краткое повествование уроженца Инниски. Кэллинен убедительно попросил его уточнить, когда именно тот увидел блудящего Кэффри, и тот ответил, что это было, когда он понес Кэффри его паек (или lunch). Маккормик заметил, что это могло произойти только тогда. А Кэллинен закричал:

– Так вот, я - эта кошка!

И добавил:

– А что касается кошки, то это было раньше, поскольку это было на рассвете.

Он вскочил и заметался по комнате.

– Ну? Вы вспоминаете кошку? Как сказал мне Кэффри, вы поверили, что это была кошка. И он же посоветовал мне сказать вам, что это была действительно кошка. Так вот, мяукающая кошка - это Герти, которой я доставлял ощущения. Потому что именно я поимел ее непорочность, я в этом уверен, вот. Вот доказательство.

И он помахал своим большим зеленым платком с золотыми арфами, испачканным кровью.

Ларри ОТРурки отвел взгляд, чтобы не видеть доказательство. Он предавался неимоверно трудной умственной гимнастике, чтобы выглядеть внешне спокойным и никак не проявлять эмоции, которые терзали его страшным образом. Ему казалось, что он попал в ад. Ему хотелось по-детски расплакаться; но роль заместителя командира повстанческого отряда на закате провалившегося мятежа удерживала его от детских слез. Он пытался молиться, но это не помогало. Тогда он стал повторять про себя лекцию по остеологии, чтобы отвлечься. А Кэллинен к тому времени раззадорился не на шутку: