С пылью в глазах
Шрифт:
Заметив антилопу ещё за несколько метров, тигрица привстала со скамьи, захлопнув книгу, и пошла ему навстречу. Импала видел её довольный взгляд, видел её удовлетворённую улыбку и сам невзначай улыбнулся – редко он это делал, особенно в присутствии чужих.
– Так и знала, что ты придёшь немного раньше, – сказала Мишель, чуть опустив подбородок.
– Люблю всё делать заранее – усмехнувшись, ответил Хегли. Он спрятал руки в карманы брюк, слегка согнул спину. – Ещё не передумала идти со мной?
– Вообще-то, это я тебя пригласила.
– Ну, я, как видишь, не передумал. Хочешь мороженого или что-нибудь ещё? Сегодня одна гостья дала мне щедрые чаевые, которые я намерен вернуть ей в виде развлечений. Не знаешь, кто бы это мог быть?
– Не знаю, – оглядев антилопу и подвинув ему одно плечо, сказала девушка. – Возможно, ей очень понравился официант и подача блюд. А ещё может быть, что она хотела дать ему денег на новую рубашку.
Хегли опустил голову вниз, посмотрев на свою одежду, в которой он был и вчера, когда познакомился с Мишель. Импала потянул рубашку вниз, старался опустить её ниже, растянуть, будто она ему самому не нравилась.
– Нормальная футболка. Моя любимая. Я в ней… – он мысленно перебрал все счастливые моменты, связанные с вещицей, но о них ни в коем случае нельзя было рассказывать тигрице. – Много чего было, всего и не вспомнишь. Чем тебе не нравится?
– Мне нравится. Не всё то золото, что блестит.
Проведя пальцем по подбородку антилопы, Мишель словно звала его за собой. Она грациозно и свободно сделала несколько шагов вперёд, обернулась к парню, застывшему от удивления. У него было неизмеримое чувство, в котором он восхищался девушкой, одновременно испытывая отвращение; ему нравилась её игривость и острота, но сам факт, что она обер-прокурор Доминиона, ненароком заставлял ненавидеть Ярвинен. Хегли неуверенно шагнул к тигрице, не сводившей с него глаз.
– Куда пойдём? – спросил импала, рассматривая всё вокруг и ни разу не бросив взгляд на Мишель.
– Куда хочешь.
– Я безынициативен. Тебе придётся брать контроль в свои руки.
– Мне это нравится гораздо больше. Тогда давай пройдёмся по аллее, посмотрим на предоставляемые здесь развлечения. Мне не хочется дурачиться, а просто ходить очень скучно.
Чувство, что он попался на крючок, не уходило от Фланнагана. В ярком свете, исходящим от Мишель, ему виделась чернота, словно никто не мог относиться к нему с такой добротой, с таким пониманием – он чувствовал подвох. Это отторгало его от тигрицы.
Однако у девушки были свои размышления на счёт ускорения отношений с антилопой. Она демонстративно подала ему свою руку, напрашиваясь на прикосновение. Фланнаган перестал ощущать себя в себе – из него выходил собственный дух, пропитанный злостью и негативом. Ладонь хоть и находилась пару секунд без движений, но, как казалось парню, манила его блеском своей шерсти, ухоженностью, аккуратностью. Даже то, что это была ладонь девушки, казавшейся сошедшей с Небес, привлекало антилопу.
Он дотронулся до той, кого боялся, кого хотел уничтожить хотя бы в своём воображении. Прикосновение казалось колким и от этого приятным. Мягкая женская ладонь сжалась с его грубой, зачерствелой. По телу Хегли пробежал разряд тока, который опьянял разум.
Пара шла рядышком, держась за руки, аккуратно размахивая ими. Мишель была в восторге от достигнутого прогресса, даже иногда, казалось, старалась подпрыгнуть вверх, но неудобная обувь на высоком каблуке притягивала её к земле. Хегли же глядел на расплывающийся мир, где каждый зверь не чувствовал печали, довольствуясь благодатью вечера. Он чувствовал их радость, он понимал её. И ему это не нравилось. Неужели он, выполняя обязательства перед «Грозой», стараясь запугать весь город в течении нескольких лет, не заслужил права видеть огорчённого жителя?
– Хочешь прокатиться на таком? – сказанным Ярвинен выбила Хегли из размышлений. Она показывала антилопе на красный велосипед-тандем с двумя местами, сдающийся в аренду.
– Ты не сможешь ехать на нём в платье, – пытался выкрутиться Фланнаган, не желая даже подходить к палатке проката.
– Ну и что? Я до семнадцати лет жила в казарме с пятью парнями, так что стыд из меня давно выветрился.
– Чего?! – удивлённо спросил Фланнаган, вытаращив глаза. – До семнадцати лет?
– Да, – Мишель медленно шла в сторону палатки со сдающимися велосипедами и сегвеями, с головой окунувшись в океан воспоминаний. Детство было не из лёгких, оно лежало грузом в голове девушки, которая старалась как можно меньше рассказывать о тяжёлом прошлом. – Ещё в восемь лет отец отдал меня в академию, чтобы из меня воспитали первоклассного офицера. Хотел, чтобы в дальнейшем я могла руководить группой и ловить террористов. У меня не было больших физических кондиций, как у других, но из меня раньше вышел толк. Представь себе двадцать девять парней, которые могли сделать всё, чтобы добиться моего расположения. И я пользовалась этим, – тигрица развернулась к Хегли, остановив его, вглядевшись в его глаза, удивлённые услышанным, – научилась добиваться от парней всего, чего захочу.
– И чего же ты хочешь? – сказал Фланнаган, не отводя взгляда.
Импала чувствовал свою слабость, с каждой секундой всё больше и больше поддавался искушению. Прошлое, что двигало им, терялось в настоящем, и он стал забывать про свою цель в жизни, про своего врага, стоявшего слишком близко. Хегли, в собственном представлении, напоминал стоящего возле железной дороги бродягу, который пытался остановить двигающийся на полном ходу локомотив.
– Хочу покататься с тобой на велосипеде.
– Я не умею, – признался Фланнаган и приподнял взгляд чуть выше ушек Мишель.
В детстве у Хегли не было велосипеда, он сам был сыном военного, который был фанатиком своей работы и считал, что каждый самец обязан держать в руке автомат. Самому Фланнагану не хотелось стрелять, убивать, жестокий образ был не по его вкусу, но со смертью отца произошло резкое изменение взглядов, парень встал на тропу насилия и мести.
Его семья осталась отстраивать оставшийся кусочек Пустыни; импале на тот момент было тринадцать лет и у него не было иного выбора. Тяжёлая жизнь, выше которой стояла лишь тяга к возмездию, желание отмщения через сколь угодно лет. Ещё подростком его приметил диверсант под позывным Молния-1, набиравший себе учеников; Фланнаган был слаб, но его целеустремлённость не могла сравниться с ничьей больше.
Он чувствовал себя обделённым, когда смотрел на ту страну, в которую позже переехал, но в его разум ворвалась мысль о равновесии мира – ему приходилось уничтожать себя на тренировках и вылазках, чтобы разрушить чужой мир, а кому-то, также разрываясь от нестерпимой нагрузки, – защищать. Противостояние Зоны Пустынь и Центрального Союза официально закончилось подписанием мирного договора, но потерявшие на полях войны родственников звери хотели продолжения войны, вели её на чужой территории.