С/С том 8. Никогда не знаешь, что ждать от женщины. Снайпер. Двойник
Шрифт:
— Да.
— Как видите, Стивенс, вам хорошо платят за легкую работу.
Если это действительно будет так просто, то я был согласен с ним. А если нет?
— Мы выезжаем в семь вечера. Вы оденете маску, Маццо поможет вам. Когда бы мистер Фергюсон ни предпринимал поездки, за ним всюду шпионы и пресса. Делайте то, что скажет Маццо, и все будет в порядке.
Забрав документ, который я подписал, он вышел.
Парадиз-Сити! Я часто читал об этом пресловутом городе для миллиардеров и часто мечтал съездить туда в отпуск. Значит, вот где резиденция Фергюсона.
В этих мыслях остаток дня пролетел быстро.
В шесть часов вечера вошел Маццо с чемоданом.
— Ну вот мы и едем, Джерри, — сказал он, положив чемодан на стол. — Одевайся.
Он достал снежно-белый костюм, бледно-голубую шелковую рубашку, темно-красный галстук и туфли.
Я оделся.
— Забавно, а? — Маццо издал смешок и достал маску. — Справишься сам?
— Конечно.
Я поковылял в ванную. Они не забыли о правой туфле. Я боялся повредить маску и поэтому пришлось немного повозиться. Затем наклеил брови и усы.
Маццо стоял в дверях, глядя на меня.
— Да, это здорово. Я бы не отличил тебя от босса.
— Так и надо.
— Вот шляпа и темные очки. — Он подал мне широкополую белую шляпу и очки. Потом снова оглядел меня. — Позову мистера Дюранта. Он захочет видеть тебя до отъезда. Подожди здесь.
Когда он ушел, я посмотрел на себя в зеркало.
Значит, вот как выглядит Джон Меррилл Фергюсон, один из самых богатых и могущественных людей в мире. Необычное чувство возбуждения пронизало меня. Этот человек в зеркале — Джон Меррилл Фергюсон! Я поднял руку — и Джон Меррилл Фергюсон поднял руку. Я отступил на два шага назад — Джон Меррилл Фергюсон отступил на два шага назад. Я улыбнулся, и он улыбнулся мне.
Затем мне в голову пришла одна мысль. Что было у этого человека, чего не было у меня? Конечно, у меня не было его могущества и денег, но у меня были его лицо, его одежда, и я мог легко подделать его подпись. Эта мысль не выходила у меня из головы, пока не вошел Дюрант. Я прошелся по комнате и остановился перед ним, с удовлетворением отметив изумление, мелькнувшее в его взгляде.
— Очень хорошо, — сказал он после долгой паузы, а затем повернулся к Маццо. — Поехали. — И вышел из комнаты.
— Я говорил тебе, Джерри, — сказал Маццо, усмехаясь, — это здорово.
Я взглянул на него в упор.
— Есть одно предложение, Маццо, — сказал я доверительным голосом. — Может, будет лучше, если с этого момента ты будешь называть меня мистером Фергюсоном а не Джерри?
Он уставился на меня:
— Что это значит? Слушай, приятель, ты не босс, и я не буду называть тебя мистером Фергюсоном. Ты будешь делать то, что я тебе скажу, и точка.
— Ты можешь называть меня Джерри, но если кто-то услышит, то все сорвется. Я — мистер Фергюсон. Я буду делать то, что ты скажешь,
Он задумчиво потер ручищей бритую голову. Я почти слышал, как трещат его мозги, и, наконец, он кивнул.
— Да. В этом что-то есть. — Он ухмыльнулся. — О’кей, мистер Фергюсон, сэр, поехали.
Я последовал за ним по широкой лестнице в ярко освещенный холл.
Гарриэт Фергюсон со своим пуделем стояла в дверях гостиной. Дюрант с портфелем ждал у входа.
Маццо отступил в сторону:
— Идите вперед, мистер Фергюсон.
Я прошел мимо него, сопровождаемый взглядом старой леди. На последней ступеньке я задержался и в упор взглянул на нее. У нее перехватило дыхание. Я улыбнулся ей. Улыбка вышла напряженной из-за маски, но все же это была улыбка.
— Это невероятно, — воскликнула она, взглянув на Дюранта.
— Да, — буркнул он, — мы должны ехать.
Маццо слегка подтолкнул меня. Я шагнул вперед, но затем подошел к старухе:
— Мадам, я надеюсь, вы довольны?
— Вы могли бы быть моим сыном, — сказала она, и я увидел в ее глазах слезы.
— Это было бы привилегией, — сказал я с ударением.
Затем я взял ее руку и поцеловал, точь-в-точь, как это делали в фильмах тридцатых годов, потом повернулся и пошел к Дюранту, который смотрел на меня, как режиссер смотрит на актера, вышедшего за рамки сценария.
На улице ждал «роллс-ройс». Шофер-японец открыл дверь. Дюрант влез на заднее сиденье, я за ним, а Маццо сел рядом с шофером.
Как только мы выехали на автостраду, Дюрант повернулся ко мне:
— Когда мы приедем в аэропорт, Стивенс, там будет ждать пресса. Они не подойдут близко, но они будут там. Мы летим на самолете корпорации. Будете делать то, что скажет Маццо. Тогда все будет в порядке. Не суетитесь. Помните, что вы — Джон Меррилл Фергюсон. Вас будут хорошо охранять. Когда подниметесь по трапу, можете повернуться и поднять руку. Ясно?
— Да, мистер Дюрант.
— В самолете кивнете стюардессе и сядете. Вас не побеспокоят до посадки. Затем я проинструктирую дальше.
Моя давешняя мысль заработала снова.
— Есть одна маленькая деталь, которая может оказаться важной, — сказал я. — Это только предложение, мистер Дюрант. Не будет ли безопаснее, если вы перестанете называть меня Стивенсом? Я не знаю, как вы называли мистера Фергюсона, но не будет ли лучше, если вы будете называть меня так же, как и его? Одно слово может погубить всю операцию, и я не хочу, чтобы меня потом винили за это.
— Да, в этом есть смысл, — после долгой паузы сказал Дюрант, — мистер Фергюсон. Вы не глупы, однако.
— Если что-то случится, мистер Дюрант, я не хотел бы, чтобы это было по моей вине.
— Да. — Он тяжело вздохнул. — Тогда вам лучше называть меня Джо. — По его голосу я почувствовал, как это ему неприятно.
— О’кей, Джо.
Мы молчали до самого аэропорта. Затем Дюрант заговорил снова:
— Ничего не делайте. Ничего не говорите. Предоставьте все Маццо.
— Понимаю, Джо, — не удержался я.