С/С том 8. Никогда не знаешь, что ждать от женщины. Снайпер. Двойник
Шрифт:
Нашу машину, безусловно, ждали.
Охранники открыли ворота и отдали честь, когда мы проезжали. Чувствуя себя членом королевской семьи, я слегка поднял руку в ответном приветствии.
— Сидите спокойно, — рявкнул Дюрант.
Машина проехала вдоль аэродрома. Впереди я увидел ослепительные огни и большую толпу людей. Позади них стоял освещенный самолет.
Черт побери! И это все из-за меня!
Около пятнадцати человек отгородили толпу, давая дорогу к трапу самолета. Они выглядели теми, кем, собственно, и были:
Маццо выскользнул из машины, Дюрант подтолкнул меня, и я вылез из машины, он следом за мной.
— Идите, — скомандовал Дюрант.
Сопровождаемый вспышками блицев, я пошел к трапу. Толпа взревела.
— Мистер Фергюсон! Посмотрите сюда!
— Мистер Фергюсон! Только два слова!
— Мистер Фергюсон! Один момент!
Толпа ревела — это была пресса. Я слышал жужжание кинокамер. Это был самый потрясающий момент в моей жизни! Это было то, о чем я так мечтал, когда надеялся, что стану кинозвездой и репортеры будут драться с фотографами, чтобы подойти поближе ко мне.
Я начал подниматься по трапу, сопровождаемый Дюрантом. Сердце у меня колотилось.
— Мистер Фергюсон!
Имя повторялось снова и снова. Шум голосов бушевал вокруг меня. Черт возьми! Я был на седьмом небе.
На верху трапа я повернулся и взглянул вниз на море лиц, телекамер, телохранителей, репортеров. Чувствуя себя президентом США, я поднял руку в королевском приветствии, а затем Дюрант, шедший сзади, почти втолкнул меня в самолет, и представление закончилось.
Я часто читал о частных самолетах заправил бизнеса, но когда вошел в этот, мимо двух девушек в зеленой форме, у меня чуть не отвалилась челюсть.
В пассажирском салоне стояли небольшие кожаные кресла, рабочий стол с высоким кожаным креслом, большой бар, еще стол с десятью стульями, а борта закрывал огромный мохнатый ковер.
В стороне стояло большое кресло с подставкой для ног, в котором можно было спать.
— Садитесь, — сказал мне Дюрант, показав на него.
Я опустился в кресло, и, сняв шляпу, бросил ее на пол. Маццо поднял ее и ушел. Дюрант вышел вслед за ним, и я услышал, как за ними захлопнулась дверь.
Сквозь опущенные шторы иллюминатора я видел огни прожекторов и телекамер, чувствуя желание взглянуть на прессу, но сейчас было не время.
Через некоторое время заработали моторы, и самолет начал взлет.
Дюрант вернулся, сел за стол и, вытащив кучу бумаг, углубился в чтение.
Я развалился в кресле и снова подумал о приеме, который мне оказали. Вот что значит стоить миллиарды долларов! Я вспомнил о кошмарном времени, когда я метался в поисках работы. А теперь ко мне вдруг стали относиться, как к одному из богатейших и могущественнейших людей в мире, и мне это страшно нравилось.
Я продолжал лежать в кресле еще минут двадцать, но потом мне пришло в голову, что как Джо Меррилл Фергюсон я заслуживаю большего внимания.
Дюрант
— Маццо! — сказал я резко.
Они оба с Дюрантом посмотрели на меня. Поколебавшись, Маццо подошел ко мне.
— Двойной виски со льдом и что-нибудь поесть.
Маццо моргнул и вопросительно посмотрел на Дюранта. Тот, тоже поколебавшись, кивнул.
— О’кей, мистер Фергюсон, — сказал Маццо и вышел.
Дюрант долго смотрел на меня, потом снова занялся бумагами.
Одна из стюардесс принесла виски. Я поблагодарил ее кивком. Как только я закончил пить, вкатили столик с великолепной едой.
Меня обслуживали две стюардессы. Я надеялся, что у Дюранта хватило ума взять тех стюардесс, которые не общались с Фергюсоном раньше. Их поведение было именно таким, какое должно быть у двух девушек, обслуживающих одного из богатейших людей в мире. Одна из них, блондинка, все время сексуально улыбалась мне. И я был уверен, что даже если я положу руку под ее короткую юбку, она не будет протестовать.
Затем принесли сигары и бренди.
«Да, — подумал я, — вот это жизнь».
— Не желаете ли что-нибудь почитать, мистер Фергюсон? — спросила блондинка.
Я вспомнил, что был изолирован последние три дня.
— Принесите, пожалуйста, газету.
Покачивая бедрами, она вышла и вернулась с «Калифорния Таймс». Там не было ничего нового. Я нашел Голливудские новости. Они занимали две страницы: кто развелся, у кого новый любовник, кто может получить Оскара. Словом, то, что меня интересовало.
На второй странице была фотография Чарльза, который делал для меня маску. Я посмотрел на фотографию и заголовок.
Чарльз Дювайн: голливудский художник-гример.
САМОУБИЙСТВО!
У меня похолодело внутри, когда я читал.
Чарльз Дювайн, писал репортер, был в отъезде два месяца. Говорят, он отдыхал на Мартинике. Вернулся он в свой дом на Санта-Барбара две ночи назад. Охранник говорил, что мистер Дювайн был в подавленном настроении и нервничал. На следующее утро, обходя свой пост, охранник нашел на тротуаре тело мистера Чарльза Дювайна. Вероятно, в состоянии депрессии мистер Дювайн выбросился с террасы своей квартиры. Полиция определила самоубийство.
Я закрыл глаза, и газета выпала у меня из дрожащих пальцев.
Ларри Эдвардс, который мог проболтаться, умер в автокатастрофе. Теперь — Чарльз Дювайн, который превратил меня в Фергюсона и тоже мог проговориться, — также мертв. Самоубийство! Страх охватил меня.
И правда обрушилась на меня, как удар молота. Когда я выполню свою работу, меня тоже уберут. Как только все это закончится, Фергюсон и Дюрант не позволят, чтобы я проболтался. И они убьют меня, как убили Ларри Эдвардса и Чарльза. Я был так напуган, что меня чуть не стошнило. Холодный пот выступил у меня на спине и на лице под маской.