S-T-I-K-S. Игры на выживание
Шрифт:
– Да я вроде и понял, а все одно уложить в голове никак покуда не выходит. Тяжко, Дикарь, дюже тяжко. Староват я для таких дел.
– Это ничего, Улей тебя быстро в порядок приведет. Ну, если выжить сможешь.
– Это как это?
– А вот так. Паразит этот, который в нас сидит, конкуренции не терпит. Иммунные никогда не болеют, можешь хоть уксус бутылками глушить, ничего с тобой не случится. Живчиком только заправляться не забывай. Говорят, те, кто в возрасте в Улей попадают, вроде тебя, со временем начинают молодеть. Ну и потом лет на тридцать выходят и так и живут дальше.
– Брешешь, небось?
– Не, Лунь, за что купил, за то и продаю. Сам не видел, но говорили мне так. И я верю тому человеку, что это рассказал. Да что там, он говорил, что у нас даже оторванные конечности отрастают. Так что, я надеюсь, скоро рука моя придет в порядок. Вот и проверим заодно, правда или нет.
Лунь недоверчиво хмыкнул в сумерках чердака, явно не слишком поверив в слова Дикаря, но спорить с ним не стал.
– А ты где умудрился руку-то потерять?
Вопрос этот заставил его немного напрячься, врать Дикарю не хотелось, а правду говорить было опасно. Кто знает, как на это отреагирует немного нервный и дерганный новичок. Дикарь его не винил, человек с таким опытом, что никому не пожелаешь.
– Я, честно говоря, и сам не знаю. У меня, когда пошла трансформация тела из-за болезни, было помутнение рассудка. Не помню ничего про это время. Пришел в себя, а руки уже как не бывало. Такие дела.
Лунь некоторое время молчал, а потом задал вопрос уже совсем другим, серьезным тоном:
– А немца чего пожалел?
Ответ на этот вопрос сформировался не сразу. Дикарь обдумал эту мысль со всех сторон, прежде чем ее озвучить.
– То, что вы оба иммунные ведь не простая случайность. Сам подумай, такая масса людей обратилась, а вы оба выжили. Иммунитет редкость, а выжить иммунному новичку в первые часы в Улье удается еще реже. Поэтому у старожилов есть примета такая – увидел новичка, помоги ему. Хоть парой слов, глотком живчика, но помоги. Может ему эти крохи жизнь спасут. А тех, кто новичков игнорирует, или того хуже, вредит им, очень тут не любят. И, говорят еще, что такие люди тут долго не живут, Улей их сам наказывает. И знаешь, Лунь, я думаю, что-то в этом есть. Я ведь сам появился в огромном городе. Там такие толпы зараженных бродили, что мне до сих пор жутко. А после развитые оседлые твари на мой кластер примчались, и давай всех подряд рвать без разбору. Я сам не знаю, как выжил, чудом, не иначе. И если бы не встретил своего крестного, ты бы сейчас со мной не разговаривал. Поэтому, я, когда увидел, как немца тот бегун нагоняет, вспомнил этот эпизод своей биографии. И посчитал, что нужно дать человеку шанс.
– Сколько волка не корми, он все одно в лес смотрит. Фашист есть фашист, гнида, как ни крути.
– Тебе с ним детей не крестить, доберемся до стаба, и там разойдемся, как в море корабли. А дурить начнет – местные его вмиг угомонят. Гестапо дома у него осталось. В Улье с этим просто, закон – тайга, прокурор – медведь. Ты, главное, сам не дури, и все будет ровно. За немцем я пригляжу, не переживай.
Лунь неопределенно хмыкнул и прошуршал одеялом в чердачных сумерках, устраиваясь поудобнее. Некоторое время они молча сидели рядом, думая каждый о своем. А потом Дикарь снова ощутил уже знакомое, неприятное чувство. Словно наждачной бумагой по внутренностям провели. Он встрепенулся и замер.
– Кажется, у нас гости.
Внизу зазвенело разбитое стекло. Лунь вздрогнул от неожиданности, а Дикарь лишь молча вынул маузер их кобуры и снял его с предохранителя. Неизвестного ночного посетителя крайне заинтересовали постояльцы метеопоста, и он решил не откладывать поход в гости до утра. Придется оказать ему должный прием, раз уж он явился без предупреждения. Он шепнул разведчику, чтобы тот оставался на месте и приготовился стрелять, если что-то пойдет наперекосяк, а сам начал осторожный спуск по чердачной лестнице.
Незваный гость гремел внизу мебелью и предметами обстановки, словно слон, очутившийся в посудной лавке. Кажется, он не обладал уж слишком внушительными габаритами, но, в то же время, вряд ли к ним наведался чахлый бегун. Грохот, учиненный зараженным скрыл звуки шагов крадущегося человека. Дикарь спустился вниз и пошел в сторону беснующегося мутанта. Проходя мимо умывальника, он прихватил с вешалки махровое полотенце и обмотал его вокруг руки с пистолетом. Не слишком эффективно, но это поможет заглушить звук хотя бы частично. Ни к чему привлекать сюда новых гостей.
Мутант, не смотря на поднимаемый им шум, все же что-то почувствовал или услышал. Затрещали осколки стекла на полу, и в пятне лунного света, падавшего из выбитого оконного проема, Дикарь смутно увидел корявый, темный силуэт, а следом услышал, как его обладатель заинтересованно заурчал. Палец потянул спуск и в темноте хлопнул выстрел. Звук и вправду вышел слегка приглушенным, как сквозь вату в ушах, ослепляющей вспышки в темноте тоже не наблюдалось. Туша зараженного завалилась назад, с грохотом перевернув кресло. И тут же снаружи жадно заурчали минимум еще несколько глоток, а следом, в соседней комнате возбужденно заругался на немецком Бисмарк. Его можно понять, побудочка вышла на славу. Дикарь и сам чертыхнулся и сбросил дымящуюся тряпку с руки – толку теперь от нее не было. В разбитом окне возник новый силуэт и он выстрелил навскидку снова, отправив урчащий силуэт на землю. В этот раз в помещении громыхнуло на совесть, уши заложило, будто под водой. Сквозь звон в ушах стало слышно, как чердака скупыми очередями на пару патронов пролаял ППШ Луня, а следом загремело очередное развороченное окно на кухне. Дикарь бросился на звук, и успел застать нового гостя как раз в тот момент, когда онпытался перебраться через подоконник. Еще один выстрел и снова убойное попадание. Он сегодня ночью прямо бьет все рекорды по стрельбе навскидку в условиях недостаточного освещения. Хвалить себя стало некогда, потому что снова загремело очередное разбитое окно, теперь уже в прихожей. В темноте закашлял автомат немца, успевшего сориентироваться в ситуации, не смотря на темень и резкую побудку. Судя по длинной, на полмагазина, очереди, туда залез кто-то пострашнее бегуна. Либо Бисмарк просто перенервничал. Дикарь выглянул в дверной проем, пытаясь понять ситуацию. Вроде, никто никого не грызет, значит пока все в порядке.
– Не стреляй, это я! – предосторожность была не лишней, не хватало еще схлопотать пулю от нервного немца – Все ровно?
– Да, в порядке, просто не совсем просыпался еще.
Разговор был прерван очередным нежеланным посетителем, только в этот раз к ним вломились уже через дверь. Судя по скорости, с которой расправились с дверью, к ним наведался кто-то более серьезно настроенный. У него это дело заняло всего пару жалких секунд, а в следующий миг размазанный в темноте силуэт, словно живой вихрь, пронесся по комнатам, разнося в хлам попадавшиеся ему на пути предметы мебели. МП-40 залился длинной очередью, добивая магазин и ослепив Дикаря дульной вспышкой. Он больше интуитивно, чем видя, куда стреляет, дважды утопил спуск. Темная туша врезалась в австрийца, и тот с жалобным криком улетел в дальний угол комнаты. Но кто-то из них двоих попал куда следует – зараженный со стуком завалился на пол, в том месте, где до этого стоял Бисмарк, и засучил ногами. А значит – угрозы он уже не представляет. Дикарь бросился к лежащему человеку. Нашел его больше на ощупь и на звук тяжелого, прерывистого дыхания, видимость в темных углах дома была скверная.
– Живой?
Австриец слабо пошевелился.
– Немного живой, да. Дышать только больно.
– Полежи пока тут, разберемся с зараженными, потом глянем что с тобой. Пистолет при тебе?
– Кобура на поясе.
Дикарь зашарил по теплому телу. Вроде крови нигде не чувствует, значит ушиб, перелом или еще какое внутреннее повреждение. В любом случае, сейчас он ему помочь ничем не мог. Он освободил пострадавшего от автомата, сняв ремень через голову, нашарил на поясе подсумок с двумя оставшимися у него магазинами. Предусмотрительный Бисмарк, не смотря на темноту и суматоху, сумел-таки экипироваться, как полагается. Видно, немецкая военная школа вбила такие вещи на уровне рефлексов. Вынул из чехла «люгер», вложил его в вялую ладонь. Какая-никакая, а защита. Свой пистолет Дикарь убрал в деревянную кобуру – в нем осталось пара патронов, а перезарядить маузер неудобной обоймой с помощью всего одной руки, да еще и в темноте, задача для него крайне нетривиальная и практически неосуществимая. Он зажал автомат между ног, выщелкнул из него пустой магазин и воткнул в приемник новый и оттянул затвор назад, досылая патрон и молясь про себя, чтобы в немецком агрегате не нашлось места какой-нибудь хитрой штуковины, типа шнеллера или еще чего-нибудь в таком духе. «Шмайсер» ему доводилось видеть лишь в кино, и как что в нем работает, он не имел ни малейшего понятия. Лишние мысли пришлось отогнать – в прихожей шлепали босые ступни нового желающего схлопотать пулю. Ну, или отведать свежего мясца, тут уж как получится.
Повезло, никаких хитростей в МП-40 не оказалось, выстрелил как положено, немало удивив невероятно мягкой отдачей. И это при учете стрельбы с одной руки. Все три пули угодили куда надо, свалив в коридоре слабенького бегуна, и идущего за ним по пятам его собрата. Едва тела успели приземлиться, как с чердака загремела новая серия выстрелов. Причем, в этот раз Лунь стрелял из СВТ, хлесткие, раскатистые выстрелы из нее было невозможно перепутать со стрекотом ППШ. Как видно, для «светки» нашлись более серьезные цели, раз разведчик поменял оружие. А вот это уже тревожный звоночек.