Сады Луны (др. перевод)
Шрифт:
– Давай выпей, может, полегчает, – со смехом предложил Дуджек.
Вестовой поймал на себе одобрительный взгляд Лорны. Тайскренн, казалось, не замечал его. Внимание мага было целиком поглощено игрой пламени.
– Как ваша лошадь? Поправилась? – спросила Лорна.
Тук кивнул. Он наполнил бокал и тоже подошел к камину.
– В последний раз, увидев меня, она даже гарцевала, – ответил он.
Адъюнктесса слегка улыбнулась, не зная, говорит ли он правду или шутит.
– Я рассказывала моим любезным хозяевам, что вы спасли мне жизнь. Ваши стрелы поразили четверых баргастов.
Тук удивленно посмотрел на нее.
– Я и не думал,
Вестовой отхлебнул вина, подавляя отчаянное желание почесать шрам.
– Твой отец был удивительным стрелком, – вступил в разговор Дуджек. – Мне его очень недостает.
– Мне тоже, – признался Тук и опустил глаза.
Они оба замолчали. Лорна с некоторым недоумением смотрела на Дуджека. Туку показалось, что у Тайскренна слегка дернулись плечи. К счастью, неловкость ситуации выправило появление последней из приглашенных. Тук повернулся к дверям и оторопел. Неужели эта женщина – Дырявый Парус? Он привык видеть колдунью в мешковатом военном облачении.
«А она очень даже ничего для тех, кому нравятся толстухи», – подумал Тук и слегка улыбнулся.
Глаза Лорны сразу же вцепились в колдунью.
– А мы ведь с вами уже встречались, хотя вы и не помните, – натянуто произнесла адъюнктесса.
Дырявый Парус неопределенно пожала плечами.
– Сомневаюсь, – с некоторой робостью ответила она. – Такую встречу я бы запомнила.
– Думаю, что нет. Мне тогда было всего одиннадцать лет.
– В таком случае вы, скорее всего, ошиблись. Судьба крайне редко сводит меня с детьми.
– Но уж когда сводит, дети на всю жизнь запоминают ваши игры, Дырявый Парус!
Лорна едва сдерживала захлестнувший ее гнев. Остальные застыли, ошеломленные таким началом званого обеда.
– Может, вы не помните, как вломились в Мышатник и чумою пронеслись по его улицам? А через неделю наш дом и все прочие лачуги сожгли. Уцелевших жителей переселили в сырые подвалы, где болезни быстро довершили начатое вами. В тех подвалах умерли мои родители и старший брат.
Круглое лицо колдуньи сделалось мертвенно-бледным.
Дуджек внешне оставался спокойным, но внутри у него все бушевало, и Тук уловил отблески этой бури. Тайскренн с нескрываемым любопытством глядел на колдунью.
– То было наше первое задание, – тихо сказала Дырявый Парус.
Лорну трясло. Она ртом глотала воздух. Но адъюнктесса не зря прошла выучку в «Когте». Она быстро взяла себя в руки и заговорила вполне спокойно:
– Должна вам кое-что пояснить. – Лорна повернулась к Дуджеку. – Те маги были новобранцами. Они находились в Малазе, ожидая своего нового командира. Случилось так, что в это же время императрица издала закон, запрещающий свободное занятие магией и колдовством. А в Мышатнике хватало «свечных ведьм», гадалок, целителей. И новобранцев послали на «очистку» этой части Старого города. Меч в неопытной руке приносит больше вреда тому, кто его держит. Но с магией все наоборот, особенно когда маг не только неопытен, а еще и… – Лорна обожгла глазами колдунью: – Неразборчив! Эта женщина была в числе новобранцев, уничтожавших жителей Мышатника. Мои родные пережили ночь погрома, но я их больше не видела. На следующий же день меня забрали в школу «Когтя». О смерти родителей и брата я узнала только через несколько лет. Нас воспитывали так, чтобы мы забыли родной дом и близких. Но все же, – ее голос опустился до шепота, – я помню. Я и сейчас помню ту ночь, кровь и крики.
Дырявый Парус стояла молча. Приятное тепло камина вдруг сделалось удушающе жарким. Потом колдунья повернула негнущуюся шею к Дуджеку и сказала:
– Железный кулак, нас туда послали, ничего толком не объяснив. Сказали, что для устрашения. Но у магии свои законы. Мы быстро потеряли власть над происходящим. Я сразу ушла из того отряда и попросилась в другую армию.
Дырявый Парус вытерла вспотевший лоб.
– Если адъюнктесса желает устроить суд надо мною, я не стану защищаться и приму казнь как справедливое наказание.
– Меня это устраивает, – глухо ответила Лорна.
Левой рукой она взялась за меч и приготовилась вытащить его из ножен.
– А меня это не устраивает, – вдруг сказал Дуджек.
Адъюнктесса сощурилась на старика.
– Вы, кажется, забыли мое звание и полномочия.
– Нет, адъюнктесса. Я помню и то и другое. Но если вы желаете казнить всех, кто во времена императора совершил какое-либо преступление, в их число попадаю и я. Думаю, и за верховным магом Тайскренном числится достаточно разных ужасов, сотворенных во имя императора. Наконец, и сама императрица подпадает под ваш праведный гнев. Не кто иной, как Ласэна, создала «Коготь» и возглавляла его. И потом, как вы знаете, запрет оказался недолговечным, и его вскоре отменили.
Дуджек повернулся к колдунье.
– Я тоже был там, Дырявый Парус. Тогда я находился под командованием Бурдюка, и он послал меня с ребятами вытащить вас из Мышатника, что мы и сделали.
Колдунья даже забыла про адъюнктессу.
«Бурдюк командовал Одноруким? А кто командовал им самим? Не иначе как боги тогда вмешались».
– Историю империи можно переписать лишь на пергаменте. А в жизни, адъюнктесса, она останется неизменной, и то, что мы сделали, оттуда не вымараешь.
– Здесь я должен согласиться с Железным кулаком, адъюнктесса, – хрипло добавил Тайскренн.
– Можно обойтись и без имперского суда, – вдруг сказала колдунья, подняв глаза на Лорну. – Я предлагаю вам поединок. Вашим оружием будет меч, моим – магия.
Тук шагнул вперед; он хотел предупредить колдунью, что у адъюнктессы – отатаральский меч, которого не остановишь никакими заклинаниями. Но, похоже, Дырявый Парус и сама об этом знала.
– Остынь! – накинулся на нее Дуджек. – Если бы за всеми словами в точности следовали дела! Придумали тоже: казнь, поединок. И то и другое – полный бред. Все, что адъюнктесса здесь говорит и делает, продиктовано волей императрицы Ласэны.
Он порывисто обернулся к Лорне.
– Вы, адъюнктесса, – выразительница воли императрицы. Ее голос. Ваше собственное прошлое не имеет к этому никакого отношения.
Вслед за ним заговорил Тайскренн.
– Женщины по имени Лорна, которая в детстве пережила кошмарную ночь и которая потеряла своих близких… этой женщины не существует. Она исчезла в тот день, когда стала адъюнктессой.
Лорна широко распахнутыми глазами смотрела на Дуджека и Тайскренна.
Их слова казались Туку ядрами катапульт. Пущенные меткими руками, они разносили в прах волю адъюнктессы, ее гнев; они нещадно рвали последние нити, связывавшие ее с прошлым. Живую женщину постепенно сменяло ледяное изваяние, называвшееся адъюнктессой императрицы. У вестового бешено колотилось сердце. Казнь уже совершилась. Женщина по имени Лорна поднялась из туманных глубин прошлого, дабы свершить суд и тем самым вернуть себе право на жизнь… и получила суровую отповедь. Не от Дуджека или Тайскренна, а от сущности, именуемой адъюнктессой императрицы.