Сага о Копье: Омнибус. Том I
Шрифт:
— Если мне дозволено будет сказать, — вмешался Дунбарт, расхаживая вокруг своего кресла, — много людей приезжает в Торбардин покупать наш металл, и мы часто слышали о безобразиях на равнинах. Мне кажется, Высочайший, что дело не просто в том, что люди изгоняют оттуда эльфов. Я так понял, что многие из разбойников сами эльфы, из народа Каганести.
Он потер широкий носок своего левого сапога о правую штанину, чтобы стереть пятно, портившее сияющую поверхность.
— И некоторые бандиты наполовину эльфы.
Хотя
— Что ему нужно? Он как будто защищает Эргот.
— Не обвиняй Дунбарта. Он знает, что его стране выгодна наша ссора с людьми. Он сказал эту чушь про полуэльфов, чтобы замутить воду. Это не имеет значения, — мудро объяснил Ситэл.
Принц отошел, и Ситэл снова постучал по полу, призывая к тишине.
— Давайте не будем отвлекаться на разговоры о бандитах и полукровках, — добродушно сказал Ситэл. — На самом деле существует только один вопрос: кто управляет этими землями?
— Управляет на деле или на бумаге с печатью, приложенной к куску расплавленного воска? — запальчиво спросила Тералинд.
— Закон должен существовать, госпожа, или мы сами превратимся в бандитов, — увещевающе заметил Дунбарт и улыбнулся в курчавую серебряную бороду. — В хорошо одетых, богатых бандитов, но все же в бандитов.
Послышался смех, и на этот раз Ситэл не стал прерывать его — он помогал снять возникшее напряжение.
— Без сомнения, Звездный Пророк изначально имеет право на эту землю, — продолжал Дунбарт, — но и Эргот обладает правом голоса в вопросах, касающихся большого числа его подданных.
При этом заявлении Ситас приподнял брови.
— Подданных? — быстро спросил он. — Следовательно, люди, живущие в этих трех провинциях, являются подданными императора Эргота?
— Конечно же, являются, — признала Тералинд.
Ульвиссен наклонился, желая что-то сказать ей, но она отмахнулась. На лице ее появилось озадаченное выражение, когда она с опозданием поняла, что противоречит своим словам о том, будто бандиты — не из Эргота.
— Я хочу сказать, что…
Ульвиссен предупреждающе дотронулся до ее плеча. Тералинд, обернувшись, рявкнула:
— Отойди, не перебивай меня!
Сенешаль немедленно отступил на шаг и застыл, выпрямившись, весь внимание.
Ситас обменялся взглядом с отцом, по залу пробежал шепот. Взгляд Тералинд заметался по сторонам, она понимала, что произнесла опасную вещь. Женщина попыталась спасти положение, сказав:
— На всем континенте Ансалон нет ни мужчины, ни женщины, ни ребенка, который бы не находился в зависимости от Его Императорского Величества.
Ситэл не пытался заговорить, пока шум не утих. Наконец он произнес четким, взвешенным тоном:
— Так вы намерены отнять нашу землю?
Тералинд, откинувшись
— Высочайший, благородные послы, я прошу прощения, но у претора начался приступ, — озабоченно произнес он. — Ему нужно удалиться.
Дунбарт изящно взмахнул руками. Ситэл поднялся.
— Я позволяю вам покинуть нас, — разрешил Пророк. — Не послать ли мне к претору одного из наших лекарей?
Тералинд высокомерно подняла голову:
— У нас есть свой врач, благородный Пророк.
Носильщики подхватили кресло Ульвена за ручки и унесли его. Делегация Эргота последовала за ним. Когда они ушли, Дунбарт поклонился и увел своих гномов. Ситэл отпустил слуг и, наконец, остался в башне вдвоем с сыном.
— Дипломатия так утомляет, — устало вымолвил Пророк. Поднявшись, он положил свой серебряный скипетр поперек трона. — Дай мне руку, Сит. Мне кажется, я должен немного отдохнуть.
Таманьер Амбродель шагал по дворцу рядом с госпожой Ниракиной. Они только что вернулись из здания гильдии Каменщиков, где супруга Пророка просматривала планы нового Рынка. Это был тщательно спланированный, красиво оформленный квартал, но его местоположение и предназначение огорчали ее.
— Это просто неправильно, — говорила Ниракина Таманьеру. — Мы первородная раса, мы первыми пришли в этот мир и пользуемся благосклонностью богов. И поэтому справедливо будет, если мы поделимся нашими дарованиями с другими народами, вместо того чтобы смотреть на них сверху вниз, как на низшие существа.
— От всей души согласен с тобой, госпожа, — кивнул Таманьер. — Когда я жил в глуши, я встречал представителей многих народов — Сильванести, Каганести, людей, гномов, кендеров, — и каждый из них пользовался только теми благами, которые добывал трудом рук своих. Земле все равно, вспахивает ли ее человек или эльф. Дождь одинаково проливается на каждое поле.
Они подошли к дверям личных покоев Ниракины. Прежде чем оставить ее, Таманьер сообщил:
— Я навещал Мирителисину по твоему приказу.
— Она хорошо себя чувствует? — живо спросила госпожа. — Жрица такого почтенного возраста и такой мудрости не должна сидеть в обыкновенной темнице.
— С ней все хорошо, — ответил Таманьер. — Хотя она и не думает раскаиваться. Она так и не признала свою вину.
— Я не считаю, что она совершила преступление, — горячо воскликнула Ниракина. — Мирителисина действовала под влиянием чувств. Она лишь хотела предупредить несчастных беженцев о том, что их хотят изгнать. Я уверена, что у нее и в мыслях не было, что вспыхнет мятеж.