Сага о Копье: Омнибус. Том I

Уэйс Маргарет

— Может, в том, что так случилось, есть мудрость богов, — ответил Ситас. — Сейчас не лучшее время заводить семью.

— Как ты можешь так говорить?

— Это воля Матери. Моя жизнь не принадлежит мне. Я живу для народа. Со всеми этими неурядицами на западе я, может, буду вынужден взять в руки оружие для защиты дела Пророка.

Герматия горько рассмеялась:

— Ты — и воин? Ты говоришь не о том брате. Кит-Канан — вот кто воин. Ты — жрец.

— Кит-Канана здесь нет, — холодно произнес Ситас.

— Молю Астарина, чтобы он оказался здесь!

Он бы не оставил меня прошлой ночью! — огрызнулась Герматия.

— Довольно! — Ситас направился к двери и официальным тоном промолвил: — Госпожа, я искренне сожалею, что упустил время, но дело сделано, и от сожалений о прошлом легче не станет.

Он вышел, а Герматия, оставшись одна, разразилась бурными рыданиями.

Ситас с каменным лицом спустился по ступеням. Слуги и придворные, увидев его, расступались. Все кланялись, как требовал обычай, но никто не смел заговорить. В приемном зале Звездной Башни поставили два новых кресла. Низкое, плюшевое, предназначалось для Дунбарта, посла из Торбардина. Во втором, изящном, высоком, с позолоченными ручками, сидела Тералинд. Ее муж, номинальный посол, восседал рядом с ней в своем кресле. Претор Ульвен не произнес ни слова, и скоро все забыли о его присутствии.

Ситэл, разумеется, занимал трон, и слева от него стоял Ситас. Зал заполняли придворные и слуги. Ульвиссен все время вертелся у золотого кресла своей госпожи, внимательно слушая и лишь изредка открывая рот.

— Территория, о которой идет речь, — говорил Ситэл, — ограничена на юге изгибом реки Харолис, на западе находится город Кзак-Царот, с востока ее огибают Халькистовы горы, а на севере, на великой равнине, находятся истоки реки Вингаард. Во времена моего отца эта область была разделена на три части. Самая северная была названа Вингаардин, центральная — Каганести, а южная — Царотельм.

Дунбарт взмахнул усыпанной кольцами рукой.

— Твои познания в географии велики, Высочайший, — заметил он с преувеличенной вежливостью, — но каков смысл этих речей?

— Как я только что собирался сказать, во времена моего отца наши народы не предъявляли прав на эти три провинции. Они управлялись, и управлялись плохо, местными лордами, которые вымогали у простых людей налоги и постоянно воевали друг с другом.

— Но сегодня дело обстоит по-другому, — вмешалась Тералинд.

— Там по-прежнему творятся беззакония, — ответил Ситэл. — Об этом свидетельствует убийство моих пятидесяти воинов большим отрядом всадников — людей.

В воздухе повисла тишина. Эльфийские писцы, заносившие на бумагу каждое слово, застыли с перьями наготове. Дунбарт с любопытством взглянул на Тералинд.

— Ты не возражаешь, госпожа, что Пророк описывает грабителей как людей? — многозначительно произнес он, облокотившись на ручку кресла и наклонившись вперед.

Женщина пожала плечами, обтянутыми зеленым бархатом, а Ульвиссен подошел поближе к спинке ее кресла.

— Императору не подчиняется весь род людской, — согласилась Тералинд. Ситас почти что расслышал в ее фразе непроизнесенное «пока еще», — Точно

так же, как король Торбардина правит не всеми гномами. Я не знаю, кто такие эти бандиты, но если они и люди, то не подданные Эргота.

— Конечно же, нет, — мягко продолжил Ситэл. — Но, тем не менее, ты не станешь отрицать, что император ничего не предпринял, чтобы остановить толпы поселенцев, которые пересекли равнину и спустились по рекам на лодках и плотах. Они сгоняют с мест и Каганести, и Сильванести, которые переселились на запад. Это нужно прекратить.

— В Эрготе не хватает жилья и работы для всех, так же как и полей, чтобы вырастить достаточно хлеба, — возразила Тералинд. — Поэтому нет ничего удивительного в том, что люди-переселенцы покидают границы империи и идут на восток, в малонаселенную область, на которую претендует Сильванести.

— В Торбардине никто не пытался поселиться, — беспомощно произнес Дунбарт.

Принц Ситас сделал знак писцу, и тот принес ему свиток пергамента, исписанный мелким, аккуратным почерком. В конце свитка виднелись две большие восковые печати.

— Это принадлежащая нам копия договора, заключенного между Пророком Ситэлом и Императором Тионом четыреста лет тому назад. По этому договору Эрготу запрещено колонизировать Вингаардин без согласия Звездного Пророка.

— Император Тион был стариком. Многие из его поступков, совершенные в последние годы жизни, оказались ошибочными, — бестактно заметила Тералинд.

Ульвиссен, задумчиво поглаживавший рыжую бороду, наклонился к ней и прошептал что-то на ухо. Она, кивнув, продолжала:

— С тех пор как скончался Тион, около шести заключенных им договоров признаны недействительными. Договор, который держит в руках принц Ситас, является сомнительным.

Престарелый претор, сидевший рядом, слегка пошевелился, но Тералинд не обратила на это внимания.

Дунбарт соскользнул со своего кресла, аккуратно подобрал складки туники вокруг бочкообразного живота и произнес:

— Насколько я припоминаю, Тион тогда планировал вторгнуться на Санкрист и захватить его, но побоялся, что эльфы отомстят ему, напав на его восточные границы. И поэтому он решил сначала договориться со Звездным Пророком.

Принц возвратил свиток писцу и с любопытством спросил:

— А почему же тогда император не завоевал Санкрист?

Дунбарт весело рассмеялся:

— Военачальники Эргота указали ему, как сложно будет управлять островом, полным гномов. Это привело бы к истощению императорской сокровищницы!

В зале послышались смешки. Ситэл постучал по полу пятифутовым посохом, и хихиканье смолкло.

— Я согласен с тобою, госпожа Тералинд, — любезно произнес Ситэл. — Его величество Тион и правда был не в себе, когда решил завоевать остров, населенный гномами, и управлять им, хотя, когда мы виделись, мне так не показалось. — Тералинд слегка вспыхнула при этом намеке на возраст Пророка. — Но это не меняет того факта, что люди — поселенцы и бандиты — отнимают мои земли и лишают жизни моих подданных.