Сагарис. Путь к трону
Шрифт:
Путешественника, впервые оказавшегося в Херсонесе, поражает, прежде всего, не манящая теплая синева морского простора и не обильная благоухающая зелень акаций и кипарисов. В истинное изумление приводят окружающие город высокие оборонительные стены и мощные башни, которые располагались не только со стороны суши, но и вдоль всего побережья.
Херсонес строился по регулярному плану с первых дней своего существования, в строгом соответствии с рельефом местности и с учетом жизненно необходимых городу интересов. С юго-запада на северо-восток шли продольные улицы, а под прямым углом к последним с юго-востока на северо-запад располагались поперечные. Продольных улиц насчитывался десяток, а поперечных – двадцать
Самым важным местом в городе была главная продольная улица протяженностью около миллиатрия 43 . В районе театра она завершалась площадью. Пленники медленно брели по этой бесконечной улице, невольно прислушиваясь к едва уловимому мерному шуму морского прибоя. Они без особого интереса разглядывали окружавшие улицу белые стены жилых домов, обширные колоннады, портики административных построек с матовыми черепичными кровлями, небольшой уютный театр, сбегающий ступенями своего театрона 44 к городским оборонительным стенам, и, наконец, огромный многоколонный храм, взметнувшийся на высоту тридцати локтей.
43
Миллиатрий, древнеримская миля – равняется 1482 м.
44
Театрон – букв. «место для зрелищ». Высеченные в камне зрительские места на склоне холма, расположенные полукругом.
Приморская площадь Херсонеса, мощенная крупными плитами, завершалась на ее северной стороне посвященным Афродите большим храмом, окруженным колоннами. Культ этой богини в Таврике был весьма распространенным. Она почиталась не только как богиня любви и красоты, но и как повелительница морской стихии и покровительница мореплавателей. В Греции храмы, посвященные ей, чаще всего ставились в гаванях и бухтах. Так было и в Херсонесе – храм Афродиты поднимался над высоким берегом у входа в порт.
Со временем город разросся, и крепостные стены отступили к югу. В этом же направлении удлинилась и Главная улица, в центре которой появился акрополь. Теперь именно здесь находился главный храм Херсонеса, посвященный богине Деве – главному божеству жителей города. Новая площадь стала местом народных собраний, праздничных шествий, массовых гуляний. Рядом с храмами и общественными зданиями на каменных пьедесталах стояли мраморные статуи божеств, заслуженных граждан Херсонеса и проксенов (правителей) города. На видном месте была установлена слегка сужающаяся кверху беломраморная стела с текстом присяги – клятвы херсонеситов в верности своему городу-полису и его демократическому строю. Здесь же размещались строгие плиты с декретами и священные алтари.
По мере удаления от главной улицы на северо-запад дома стали скромнее. Здесь жили ремесленники. У моря располагались красильные, литейные, гончарные и другие мастерские. Комнаты домов были обращены к внутреннему дворику, а на улицу выходили только глухие стены с входами да редкие маленькие окна, расположенные на уровне человеческого роста. Но стены домов были сложены не из кирпича-сырца, а из отесанных известняковых камней на глиняном растворе. Практически на всех подворьях находилась глубокая цистерна для сбора дождевой воды, употребляемой на хозяйственные нужды, а нередко и питьевой колодец.
Пленников провели мимо цитадели, на страже входных ворот которой стояли неподвижные, как статуи, легионеры. Видимо, ожидалось появление какого-то большого начальства, потому что воины были при полном параде.
Цитадель Херсонеса представляла собой небольшое пространство, окруженное крепостными стенами. Она появилась во времена войн со скифами. Тогда горожане построили новый участок оборонительных стен, а старые разбирать не стали. Впоследствии цитадель облюбовали римляне. Здесь размещалась принципия – административный центр римского военного ведомства. В цитадели города, сменяя и дополняя друг друга, в данный момент стояли отряды I Италийского и XI Клавдиевого легионов из провинции Нижняя Мёзия, а в херсонесской гавани базировались корабли мёзийского Флавиевого флота. В городе также находилась ставка военного трибуна, командовавшего сухопутными и морскими силами в Таврике.
Все это совсем не интересовало безутешную Сагарис. Она пребывала в мрачном отупении. Самым печальным для нее было то, что она не сумела свести счеты с собственной жизнью, дабы не оказаться на положении пленницы, а впоследствии и живым товаром. Сагарис хорошо знала, куда фракийцы ведут пленников и где закончится их путь.
Очнувшись от сильной встряски после того, как ее изрядно потаскали на аркане по степи, она первым делом схватилась за пояс, где висел кинжал, взялась за рукоять… и резко отдернула руку, будто ее ужалила змея.
Движение девушки было встречено громогласным хохотом окруживших Сагарис воинов спиры. Фракийцы уже не были разгорячены кровопролитной схваткой и превратились из свирепых бойцов в добродушных мужчин, способных на шутку. Они знали, как поступают амазонки в таких случаях, поэтому в ножны вместо кинжала запихнули сухую древесную ветку.
При этом каждый из них мысленно благодарил своих богов, что амазонки – фурии в человеческом облике – не отправили его к праотцам. К пленнице у всех воинов спиры, особенно передового подразделения, был особый счет; она отняла жизнь у слишком многих их товарищей. Тем не менее жестокости по отношению к Сагарис они пока не проявляли – ожидали распоряжения Биарты. Трибун скрипел от ярости зубами, но ничего с воительницей поделать не мог – приказ есть приказ. Его нужно исполнять.
– В оковы ее! Да так, чтобы рукой не шевельнула! И не трогать! – резко бросил Биарта, сплюнул от злости и отошел в сторонку…
Оставив пленников на попечение представителя магистрата с отрядом, состоящим из скифских стрелков-гиппотоксотов 45 , исполнявших полицейские функции, Дюрге позаботился, чтобы его воинов накормили и определили на отдых в казармах, а сам отправился навестить старого друга, отставного легионера Бриго Кальвуса.
По происхождению он был фракийцем, долго служил вместе с Дюрге, а после выхода в отставку решил поселиться в Таврике, так как на родине у него никого из родни не было. От земельного надела Бриго отказался, зато на полученное выходное пособие построил отличный дом и лавку, где торговал всякой всячиной.
45
Гиппотоксот – в армии Древних Афин воин отряда легкой кавалерии из 200 лучников, набиравшихся из рабов, в отличие от всадников из привилегированного класса – пентакосиомедимнов.
Его голова была голая и гладкая, как колено, притом с достаточно молодого возраста, поэтому прозвище Кальвус – Лысый – прилипло к нему давным-давно. Завидев Дюрге, он ахнул от радости и сразу же потащил его за стол. Уж он-то знал, что требуется легионеру после изнурительного похода в Дикую степь, где иногда приходилось питаться грубой, малосъедобной пищей.
– Отобедаем – и пойдем в термы! – хлопотал Бриго Кальвус. – Зарина, мечи на стол все, что у нас есть! – приказал он жене, смуглой сарматке.