Саладин. Султан Юсуф и его крестоносцы
Шрифт:
Все франки высыпали на западные стены крепости и с превеликим удивлением стали наблюдать за поспешным уходом врагов. Если бы в этот час Нур ад-Дин подступил к восточным стенам крепости, то его воины могли бы преспокойно перелезть через них и присоединиться к зевакам. Но великий атабек опять немного опоздал.
Но и Салах ад-Дин опоздал к смертному ложу отца. Тот скончался, едва войско достигло пределов Египта.
– Отец просил передать тебе, - сказал Тураншах, - что от одной клятвы ты теперь свободен.
– Всегда прежде, чем кто-то умирал, Ангел Смерти появлялся в моих вещих снах, - признался сокрушенный Юсуф.
Тураншах не знал, что сказать на это, поэтому стоявший поблизости аль-Фадиль решился
– Благочестивые слуги Аллаха, коим и был добродетельный Наим ад-Дин Айюб, заслуживают при своем уходе из жизни больше ангельского почета и забот. Возможно, Асраилу было недосуг пускаться в дальний путь да еще на земли, все еще принадлежащие неверным.
Рано или поздно наступил день, когда Салах ад-Дин смирился с потерей отца и мудрого советника, и жизнь снова вошла в свою обычную колею. Атабек Нур ад-Дин вернулся в свои владения, поскольку взятого им с собой войска не хватало на завоевание Заиорданской области. Может, атабек и затаил гнев по поводу нового бегства своего подданного, но поначалу никакого зарева от этого гнева не было видно в Египте, на восточной стороне небосклона. Подождав немного, Салах ад-Дин решил вновь напасть на Керак и овладеть им: ему самому не давали спокойно спать воспоминания о двух бестолковых наскоках, коими могли хвалиться разве что бедуины-разбойники.
– Малик, - осторожно подступил к своему господину аль-Фадиль.
– Осмелюсь заметить, что эта франкская крепость стоит прямо на пути великого атабека в Египет. Есть ущелье, а над ним ним нависает огромная скала, готовая упасть на голову при малейшем сотрясении земли...
– Говори дальше, - велел Салах ад-Дин, пристально всматриваясь в глаза аль-Фадилю.
– Стоит ли нам самим входить в это ущелье, вот в чем вопрос... Не рано ли делать это?..
Эти слова заставили Салах ад-Дина глубоко задуматься.
– Кроме того, не следует забывать, что эта крепость принадлежит одному из самых важных приближенных франкского короля, - воодушевленный успехом своей образной речи, продолжил аль-Фадиль.
– Тот франк, который повел войско на помощь к осажденным, тебе хорошо известен, малик. И его войско было немногим меньше, чем армия самого короля. Это говорит о многом...
И чуть подождав, он добавил:
– Отсюда, из Каира, казалось, что э т о т франк оказал своевременную услугу всем... кроме великого атабека.
Салах ад-Дин почувствовал укол в сердце и сурово спросил аль-Фадиля:
– Что ты имеешь в виду?
– А разве он не стал еще одной опасной скалой на пути великого атабека в Египет?
– как будто удивился тот, ни на миг не отведя глаз в сторону.
Еще один болезненный укол почувствовал Салах ад-Дин.
Он подступил вплотную к аль-Фадилю и спросил его тихо, но грозно, дохнув ему прямо в лицо:
– Признайся, ты отправлял человека к франку?
Аль-Фадиль не дрогнул.
– Малик! Я не отправлял никаких тайных посланий этому франку, - с расстановкой, твердо ответил он, а потом продолжил мягким верноподданническим тоном: - Если на это осмелились твои здешние недруги, сторонники Фатимидов, то их старания оказались тебе только на руку... Всемогущий Аллах все устроил определенным образом и в свое время.
– Да, это так, - тяжело вздохнул Салах ад-Дин.
– Даже - смерть моего отца.
А вскоре от тайных посланцев стали доходить новые вести, еще более тревожные: атабек замыслил нанести визит в Египет в начале следующего лета.
Узнав от брата, что земли Нубии пригодны для достойной жизни только ящериц и скорпионов, Салах ад-Дин послал Тураншаха на завоевание южной Аравии, где когда-то находилось богатое Сабейское царство, а ныне правили мелкие князьки.
Едва Тураншах покинул Каир, как против его брата возник новый заговор, так же быстро потерпевший неудачу, как первый. Заговорщики
Поход Тураншаха был столь же стремительным и успешным, как подавление заговора в самом его истоке. В месяце раджабе 569-го года хиджры ( то есть в марте месяце 1174-гго христианского года) Йемен был захвачен. Так во владениях курдской семьи оказалась еще одна богатая область.
Узнав об этом, Нур ад-Дин послал в Каир своего везиря, которому предстояло на некоторое время стать, если не новым казначеем, то по крайней мере его тенью. Атабек уведомлял Салах ад-Дина, что намерен в скором времени начать великий джихад против неверных и по этой причине ему необходима полная опись всех сокровищ и всех денежных средств, хранителем коих являлся подданный атабека Салах ад-Дин ибн Айюб. Везирь Нур ад-Дина немного косил, и это забавляло сына Айюба. Он прекрасно понимал, что у везиря трудная работа: одним глазом считать золотые динары, а другим - воинов. Но так или иначе поводов для веселья было мало. Атабек явно искал последний и самый веский повод для вторжения, а Салах ад-Дин набирал новых мамлюков для своего войска и молился, чтобы, на смех неверным, дело не дошло до распри с властителем Сирии. Хотя отец перед смертью и освободил его от клятвы, но от к а к о й не сказал определенно, да и сам Салах ад-Дин считал, что отказываться от клятвы даже в таких нелегких обстоятельствах - дело не достойное истинного воина Аллаха. И когда Ангел Смерти снова явился ему во сне, то он не поначалу не испытал никакого страха, хотя никак не мог догадаться, чья же теперь наступает очередь.
Страх появился, когда грозный Асраил, даже не обратив на Юсуфа свой невидящий взгляд, сделал ему знак следовать за собой и вышел из комнаты. Вскочив с ложа, он поспешил вслед за Ангелом, но коридор за дверью оказался пуст.
Салах ад-Дин, замирая сердцем, двинулся по дому и стал окликать своих братьев и сестер, заглядывая во все комнаты. Дом всполошился, засуетилась стража. Все оказались живы и только спросонок пучили глаза. Наконец ноги сами вынесли Юсуфа на восточный двор. Ему почудилось, будто тень скользнула по стене, окружавшей сад. В лицо пахнул рассветный ветер, и в его порыве послышалось слово "Долг!" В тот же миг стены распахнулись перед ним, словно врата, и он увидел перед собой пустынные просторы земли, на которых то там, то здесь поднимались пыльные вихри. Асраил уходил все дальше и перед тем, как кануть за окоем пустыни, снова поманил Юсуфаза собой.
– Что случилось, малик?
– вдруг услышал Юсуф встревоженный голос аль-Фадиля, и видение пропало.
– Все твои братья здесь. Никто не уходил.
Он открыл глаза, огляделся и увидел, что стоит на пороге своей комнаты, а перед ним при свете масляных ламп блестят испуганные глаза братьев и стражников.
Он закрыл глаза и вспомнил сон, поднявший его на ноги. Наступал одиннадцатый день месяца шавваля 569-го года хиджры*.
– Очень скоро нам придется двинуться в поход.
– в смутном предчувствии проговорил Салах ад-Дин и добавил: - ...если не хотим, чтобы Ангел Смерти вернулся за нами.