Сальватор
Шрифт:
— Ваше превосходительство предлагает мне свою помощь, даже не узнав, с кем имеет дело, даже не спросив, кто я такой!
— Вы человек! Значит, вы мой брат. Вы священник, стало быть, посланы Богом. Больше мне не нужно ничего знать.
— Зато я должен сказать вам все. Возможно, поддерживать со мной отношения небезопасно.
— Отец мой, вспомните Сида… Святой Мартин, переодевшись в лохмотья прокаженного, взывал к нему со дна рва: «Сеньор рыцарь! Сжальтесь над бедным прокаженным, свалившимся в эту яму, откуда он теперь не в силах выбраться. Подайте ему руку. Вы ничем не рискуете, ведь у вас на ней железная перчатка!» Сид спешился, подошел ко рву, снял перчатку и ответил: «С Божьей помощью я протяну тебе обнаженную руку!» И он действительно подал прокаженному руку, а тот обратился в святого и повел своего спасителя к вечной жизни. Вот вам моя рука, отец мой. Если не хотят, чтобы я рисковал, мне не говорят: «Опасность рядом!»
Монах спрятал свою руку в длинном рукаве.
— Ваше превосходительство! — предупредил он. — Я сын человека, имя которого, несомненно, дошло и до вас.
— Представьтесь.
— Я сын… Сарранти, приговоренного к смерти два месяца назад судом присяжных департамента Сены.
Посол невольно отшатнулся.
— Можно быть осужденным и оставаться невиновным, — продолжал монах.
— Кража и убийство! — пробормотал посол.
— Вспомните Каласа, Лезюрка. Не будьте более строги или, скорее, недоверчивы, чем король Карл Десятый!
— Король Карл Десятый?
— Да. Когда я к нему пришел, бросился ему в ноги и сказал: «Сир! Мне нужно три месяца, и я докажу, что мой отец невиновен», он мне ответил: «У вас есть три месяца! Ни один волос не упадет за это время с головы вашего отца». Я отправился в путь, и вот я перед вашим превосходительством и говорю вам: «Клянусь всем, что есть святого, кровью Спасителя нашего Иисуса Христа, пролитой за нас, что мой отец невиновен и доказательство этого — здесь!»
Монах приложил руку к груди.
— У вас есть при себе доказательство невиновности вашего отца, а вы не хотите его обнародовать? — вскричал поэт.
Монах покачал головой.
— Не могу, — возразил он.
— Что вам мешает это сделать?
— Мой долг, сутана, которую я ношу. Железная печать — тайна исповеди — наложена на мои уста десницей рока.
— В таком случае вам необходимо увидеться с нашим святым отцом, первосвященником, его святейшеством Львом Двенадцатым. Святой Петр, чьим преемником он является, получил от самого Христа власть отпускать или не отпускать грехи.
— За этим я и пришел в Рим! — внезапно просветлев лицом, воскликнул монах. — Вот почему я здесь, перед вами, в вашем дворце. Я пришел вам сказать, что уже целую неделю мне всячески мешают попасть в Ватикан. А время идет. Над головой моего отца занесен меч, и с каждым мгновением смерть все ближе. Могущественные враги хотят его смерти! Я дал себе слово прибегнуть к помощи вашего превосходительства лишь в случае крайней необходимости, но вот такая минута настала. На коленях прошу вас, как просил короля, которого вы представляете: я должен увидеться с его святейшеством как можно скорее, или, поймите, как бы я ни торопился, я прибуду слишком поздно!
— Через полчаса, брат мой, вы будете у ног его святейшества.
Посол позвонил.
Снова вошел секретарь.
— Передайте, чтобы заложили мою карету и подали мне одеваться!
Он обернулся к монаху и сказал:
— Я должен облачиться в посольский мундир; подождите меня, отец мой, вы ведь уже в своем облачении.
Через десять минут монах и посол выехали на виа дель Пасседжо, миновали мост Святого Ангела и направились к площади Святого Петра.
X
ПРЕЕМНИК СВЯТОГО ПЕТРА
Лев XII — Аннибале делла Дженга, родившийся недалеко от Сполето 17 августа 1760 года, избранный папой 28 сентября 1823 года, — вот уже около пяти лет занимал папский трон.
В описываемое нами время это уже был шестидесятивосьмилетний старик, высокий, худой, грустный и в то же время просветленный. Обычно он находился в скромном, почти пустом кабинете в обществе любимого кота, питаясь полентой. Он знал, что тяжело болен, но не терял присутствия духа и со смирением встречал свою судьбу. Уже двадцать два раза он принимал предсмертное причащение, то есть двадцать два раза находился на грани жизни и смерти и был готов, подобно Бенедикту XII, поставить под кровать гроб.
Аннибале делла Дженга стал папой по указанию его собрата кардинала Североли, который, будучи отстранен от возможности получить понтификат из-за противодействия Австрии, указал на него как на свою замену.
Когда тридцатью четырьмя голосами он был избран папой и только что провозгласившие его папой кардиналы стали его поздравлять, он поднял пурпурную мантию и указал членам конклава на свои распухшие ноги.
— Неужели вы думаете, что я соглашусь взвалить на себя груз, который вы хотите мне доверить? Он слишком тяжел для меня. Что станет с Церковью среди всех этих затруднений, когда управление ею будет передано заботам умирающего калеки?
Именно этому своему положению — калеки и умирающего — Лев XII и был обязан своим возведением на престол.
Нового папу избирают лишь на том условии, что он умрет как можно раньше, и к тому времени ни одному из двухсот пятидесяти четырех преемников святого Петра не удалось достичь срока князя апостолов, то есть пробыть папой двадцать пять лет.
Non videbis annos Petri! [39] — так гласит пословица или, скорее, предсказание, которым приветствуют выборы каждого нового папы.
39
Ты не достигнешь срока Петра (лат.).
Принимая имя Льва XII, Аннибале делла Дженга как будто вдвойне обязался поскорее умереть.
Ведь флорентиец Лев XI, избранный в 1605 году, правил всего двадцать семь дней.
Тем не менее, Лев XII, этот немощный человек с больными ногами будто получил на время меч святой Церкви от самого святого Павла.
Он объявил беспощадную войну разбою, приказав схватить всех крестьян одной деревни и перевезти их в свое родное Сполето. Эти крестьяне обвинялись в связях с бандитами, да и сами пробавлялись грабежом. С этого времени о них больше ничего не слышали, словно их перевезли в какой-нибудь Ботани-Бей.