Сальватор
Шрифт:
— Я тебя обожаю! — отозвался Камилл.
— Поклянись!
— Ты не можешь без клятв!
— Так ты клянешься?
— Да, сто раз да!
— Чем?
— Твоими черными глазами, твоими бледными губами, твоими белыми плечами.
Сквозь замочную скважину г-жа де Розан увидела, как Камилл увлекает Сюзанну к алькову.
— Да простит меня Господь! — прошептала она.
Отойдя от двери, она приблизилась к камину, взяла стакан воды и залпом его осушила. Проверив оружие, она отворила дверь и вышла в коридор.
Когда она подошла к двери номера 23, она увидела, что ключа нет.
Креолка вернулась к себе и на мгновение застыла, словно окаменела.
С ее стороны на внутренней двери были засовы, с другой — замок.
Но она заметила вот что: кроме задвижек с ее же стороны находились задвижки, удерживавшие дверь, одна — на потолке, другая — на полу.
Тогда она поняла, что ничто не потеряно.
Она бесшумно отодвинула засовы, а потом и задвижки.
Дверь держал лишь язычок замка, запертого на два оборота.
Она нажала на дверь, и та широко распахнулась.
Она не спеша, ровным шагом двинулась к алькову. Скрестив руки на груди, она взглянула на изумленных любовников, тесно прижавшихся друг к другу, и сказала:
— Это я!
XXXI
ГЛАВА, В КОТОРОЙ РАССКАЗЫВАЕТСЯ, КАК МСТИТ ЗА СЕБЯ ЛЮБЯЩАЯ ЖЕНЩИНА
Появление г-жи де Розан было настолько неожиданным, что ошеломило Сюзанну и Камилла.
Они будто окаменели, внезапно застыв и смертельно побледнев.
— Повторяю: это я! Вы, что же, не узнаете меня? — глухо проговорила она.
Любовники опустили головы и молчали.
— Камилл! — продолжала г-жа де Розан, пристально глядя на своего мужа. — Ты меня постыдно обманул, подло предал. Я пришла рассчитаться с тобой за подлость и предательство.
При этих словах Сюзанна подняла голову. Она хотела было ответить, однако Камилл зажал ей рукой рот и шепнул, но так, что креолка услышала:
— Молчи!
Госпожа де Розан побледнела и на мгновение прикрыла глаза. Потом, справившись с болью, которую ей причинили слова мужа, проговорила:
— Негодяй! И он еще обращается к ней на «ты» в моем присутствии!
Камилл решил, что пора вмешаться.
— Послушай, Долорес, — самым заискивающим тоном начал он, — я не собираюсь ни скрывать, ни оправдывать свое предательство. Но мне кажется, что здесь не место для объяснений, которых ты вправе от меня ожидать.
— Объяснения?! — вздрогнула креолка. — Какие могут быть объяснения? Что ты собираешься мне объяснять? Свое преступление? Разве я не стою здесь, перед тобой? Разве я первая клялась тебе в вечной любви? Разве я обещала хранить верность? Или нарушила клятву? Что нового ты можешь мне сказать?
— Повторяю, — продолжал Камилл, — что эта сцена на постоялом дворе, хоть тебе она нравится, неприлична. Вернись в свою комнату, я зайду к тебе через минуту.
— Ты с ума сошел, Камилл? — пронзительно расхохоталась креолка. — И ты полагаешь, я попадусь в эту грубую ловушку? Не ты ли обещал, что мы уедем через неделю?
— Богом клянусь, Долорес: через десять минут я буду у тебя.
— Я больше не верю в Бога, Камилл, а ты и вовсе никогда в него не верил, — сурово заявила креолка.
— Чего же вы хотите? — вмешалась мадемуазель де Вальженез.
Госпожа де Розан не удостоила ее ответом.
— Да замолчите вы, Сюзанна! — приказал Камилл.
Он повернулся к жене:
— Если ты не хочешь, чтобы я к тебе зашел, объясни, чего тебе, в таком случае, надо?
— Камилл! — промолвила г-жа де Розан, с мрачной решимостью вынимая спрятанный на груди кинжал. — Я пришла сюда, чтобы убить тебя и эту женщину. Но после того, что я услышала из соседней комнаты, мои намерения изменились.
Угрожающий тон, которым г-жа де Розан произнесла последние слова, ее суровая поза, хмурое выражение лица, сверкающие ненавистью глаза, судорожно зажатый в руке кинжал и, наконец, сотрясавшая ее тихая ярость смутили любовников, и они непроизвольно схватились за руки.
Первой мыслью или, вернее, инстинктивным движением Сюзанны было броситься на г-жу де Розан и вырвать с помощью Камилла кинжал. Но Камилл ее удержал.
Видя, что страшившая его вначале угроза миновала, он соскользнул с постели и протянул руку, чтобы самому привести в исполнение план Сюзанны.
Но креолка остановила его взглядом.
— Не подходи, Камилл! — сказала она. — Не пытайся отнять у меня кинжал. Или, клянусь честью — а ты знаешь: я умею держать клятвы! — я убью тебя как ядовитую гадину!
Камилл отпрянул, столько решимости было во взгляде г-жи де Розан.
— Прошу тебя, Долорес, выслушай меня! — сказал он.
— A-а, испугался! — усмехнулась мадемуазель де Вальженез.
— Еще раз прошу вас, Сюзанна: молчите! — строго приказал американец. — Вы же видите, что мне необходимо поговорить с этим несчастным созданием!
— Тебе ни к чему со мной говорить, Камилл, ибо я ничего не хочу слушать, — возразила г-жа де Розан.
— Чего же ты от меня требуешь, Долорес? — опустив голову, спросил Камилл. — Я готов сделать все, что ты пожелаешь.
— Трус! Трус! Трус! — глухо пробормотала Сюзанна.
Камилл не слышал или сделал вид, что не слышит ее слов, и повторил:
— Говори! Чего ты от меня требуешь?
— Я требую, — начала г-жа де Розан с улыбкой женщины, убежденной в том, что наказание в ее руках, — чтобы ты долго и мучительно искупал свой грех.