Самая высокая лестница (сборник)
Шрифт:
— Я больше не могу! Ищи другую актрису. Она ненавидит меня. У нас с ней ничего не получится.
— Может быть, ты сама недолюбливаешь Ингу? — спросил Арунас и внимательно посмотрел в глаза Гедре.
— Я расположена к ней. Но у меня не хватает сил. Мне кажется, я бьюсь о каменную стену. Она смотрит на меня враждебно. Лучше мне уйти… пока не поздно.
— Поздно! — Арунас встал, и в купе сразу стало тесно. — Всё дело в том, что твоя роль началась задолго до сценария. Сценарий — продолжение, а начало ты должна придумать сама.
— Сама?! — Гедра растерянно посмотрела
В купе стало тихо.
— Ты помнишь, как твоя мать вернулась с фронта? — спросил Арунас, задумчиво глядя в окно.
— Помню. Я не узнала её. И заплакала.
— Может быть, Инга тоже ещё не узнала тебя?
Гедра вопросительно посмотрела на режиссёра. Но тот больше ничего не сказал. Вышел из купе и плотно закрыл за собой дверь. Гедра уронила голову на грудь. В слишком далёкое путешествие посылал её Арунас на поезде, который отходит и тут же возвращается…
Когда мама вернулась с войны, Гедре было четыре года и она жила у тёти Ирены. Она совсем забыла про маму, когда в дом, опираясь на палку, вошла чужая женщина, похожая на солдата. Она прижала Гедру к колючей шинели. Гедра вырвалась, заплакала и побежала к тёте Ирене искать защиты. Она так и не подошла к женщине-солдату.
Но когда мама, сломленная усталостью, прилегла на диван и уснула, маленькая Гедра опасливо приблизилась к ней и стала разглядывать спящую. Она коснулась ладонью коротко подстриженных волос, погладила грубую мужскую рубашку с завязочками на груди. Вдруг мама стала тихо плакать. Тихо всхлипывая, она плакала во сне. Наверное, ей приснилось что- то страшное. Маленькая Гедра растерялась, не могла взять в толк, что делать. Потом она села рядом и стала нашёптывать: «Не бойся, я с тобой. Не плачь…» Голос девочки проникал в глубины сна, и незнакомая мама перестала всхлипывать, затихла. Маленькая Гедра почувствовала усталость. Приклонила голову к подушке и накрылась шинелью.
Шинель покалывала щёку, как сухая травинка, и от неё пахло перегретым на солнце сеном. От этого тепла в сердце Гедры неожиданно оттаял, забился серебряный родник дочерней любви, и она крепко прижалась к плечу матери. И так они спали, накрывшись одной шинелью…
Вагон качнуло. Поезд медленно пополз на своё рабочее место. Гедра очнулась и посмотрела в окно. Ей показалось, что она возвращается в родной город после долгого отсутствия.
В этот день на дома упала огромная серая сеть мглы, и город замер в ожидании снега или дождя. Гедра вышла из ворот студии и увидела впереди знакомую фигурку девочки. Инга шла, временами подпрыгивая на своих тонких ножках. Гедра окликнула её. Инга остановилась.
— Холодно! — сказала Гедра. — Сейчас бы посидеть у горячего очага. Чтобы трещали поленья…
Инга с любопытством посмотрела на Гедру.
— У нас паровое отопление, — сказала она.
— А я знаю одно место, где топится очаг! Зайдём?
Инга пожала плечами.
— Я бы позвала тебя к себе, — сказала актриса, — но у меня мама болеет.
— Что у неё болит?
— Старая рана. Она на войне была санитаркой.
— Разве у санитарок бывают раны? — спросила Инга и посмотрела на свою спутницу.
— Пуля не разбирает, кто солдат, кто санитар.
— Почему?
Гедра пожала плечами.
Кафе находилось в подвале, и там горел очаг. Весело постреливали высокие сырые поленья. Пламя то взбиралось вверх, то сбегало вниз. От огня шёл плотный жар и приятно пахло дымом. Очаг напомнил Инге бабушкин дом в деревне. Там была большая печь. Даже когда она не топилась, от неё пахло дымком.
— Нравится? — спросила Гедра.
Инга кивнула головой. Они устроились напротив очага. Гедра заказала кофе. Неожиданно она попросила Ингу:
— Расскажи мне о своей маме.
Девочка испуганно посмотрела на Гедру, и глаза её потемнели.
— Зачем? — спросила она. В голосе звучали нотки тревоги.
— Я хочу всё знать о тебе и твоих близких.
— Я лучше расскажу о папе, — сказала девочка. — Мой папа очень интересный человек — он лечит коров и собак. Однажды ему привели больного львёнка. И представьте — он вылечил! Хотя никогда раньше не лечил львят. Интересно?
— Очень. Но я прошу тебя…
— Рассказать, как папа познакомился с мамой? Это тоже очень интересно. У мамы была кошка Флора. Эта кошка упала с балкона. И ей было плохо… Не интересно?.. И вот мама пришла с кошкой к ветеринару. Ветеринар лечил корову. Он сказал маме: «Мне не до кошки!» — «Я буду ждать!» — сказала мама. «Вам долго придётся ждать! — сердито сказал ветеринар. — Я провожусь до ночи». — «Я буду ждать до ночи!» — сказала мама… Не интересно? Ночью он освободился. Мама всё ждала. Он посмотрел на маму и вдруг заметил, что мама красивая. И он всё смотрел и смотрел на маму. А она сказала: «Что вы смотрите на меня? Вы смотрите на кошку». И тогда…
Инга вдруг замолчала и внимательно посмотрела на Гедру.
— Что тогда, Инга?
— И тогда они поженились… На днях папа спас собаку. Её звали Веста… Расскажите о своей маме-санитарке.
— Ты когда-нибудь зайдёшь ко мне, и она сама всё расскажет.
— Когда твоя мама поправится, ты будешь очень счастливой, — задумчиво сказала Инга.
— Она никогда не поправится.
Инга вопросительно посмотрела на артистку. Но промолчала.
Родился месяц. Он лежал на спине, задрав острый носик вверх, и над ним, как побрякушка, сверкала звёздочка. Месяц был тоненький и хрупкий. И чтобы не было жёстко, ему под голову легла тучка. Инга стояла посреди двора и рассматривала новорождённый месяц. Ей казалось, что если она крикнет, месяц отзовётся тоненьким голосом.
Потом она пришла домой и спросила папу:
— Почему в санитарок стреляют? Тех, кто лечит, нельзя трогать, иначе некому будет лечить.
— Ты правильно рассуждаешь, Инга, — после некоторого раздумья ответил отец. — Но в жизни бывает иначе. Сломя голову мчится самосвал. Асфальт мокрый. Шофёр тормозит. Машину заносит. А для самосвала «скорая помощь» как скорлупка.
— Как скорлупка? А на войне?
— На войне, дочка, у всех есть защита. У танков — броня, у пехоты — окоп, только у врачей и санитаров нет защиты. Белый халат и никакой брони.