Самая высокая лестница (сборник)
Шрифт:
Инга дошла до карусели. Казалось, она попала в зачарованное царство, которое кто-то недобрый заставил замереть без движения. Вот только что они весело мчались по кругу и вдруг замерли: лошади, припав на задние ноги, львы в прыжке. Правда, здесь были люди. Рабочие с опозданием разбирали карусель на зиму. Они отвинчивали лошадок и львов и клали их набок прямо на снег. Инга долго наблюдала за их странной работой. Рабочие мучались со слоном. Слон упирался. Не хотел уходить с карусельного круга.
— Куда вы их везёте? — спросила Инга.
— На склад.
Инга удивилась. Ей и в голову не могло прийти, что карусельных зверей на зиму увозят на склад. Это очень странно — везти на склад львов и лошадок. Даже ненастоящих.
А упрямый слон не поехал на склад. Так и остался зимовать на карусели. Инга подошла к слону и погладила его рукой. Он был гладкий и холодный. Не поехал на склад, теперь будет мёрзнуть. Одинокий, упрямый слон.
Инге стало жалко его. Когда машина со зверями уехала, она забралась на слона. И закрыла глаза. Ей показалось, что карусель медленно тронулась с места и поплыла. Инга покатила на своём одиноком слоне.
Заиграла музыка. Засветило солнце. На деревьях появились листья. Парк заполнился народом. И весёлая, нарядная, цветастая карусель с осликами и зебрами, лошадками и верблюдами, слонами и львами закружилась…
Но это только показалось Инге.
На какое-то время Инга забылась, успокоилась. Счастливый дар детей: забывать на время о своём горе.
— Инга, где мамин белый халат?
Отец стоял перед раскрытым шкафом. Каждый раз он отыскивал глазами знакомый халат. Он привык к его родной белизне. На этот раз отец не увидел халата. Думал, что завесили другими вещами. Поискал. В шкафу халата не было.
— Я его… унесла, — сказала Инга.
— Куда ты его унесла?
— В школу… — Инга почувствовала, что краснеет. — В драмкружок. А разве нельзя?
— Он твой, Инга, — сдержанно ответил отец. — Ты можешь им распоряжаться.
— Я и… распоряжаюсь, — ответила Инга и быстро вышла из комнаты.
Отец остался перед раскрытым шкафом.
А через час раздался звонок. Пришёл Арунас. Отец был немало удивлён, увидев незнакомого мужчину с редкой бородкой. Ещё больше удивился, когда незнакомец спросил Ингу.
— Я её отец, — сказал папа, придирчиво разглядывая гостя. — Вы, вероятно, из школы? Проходите, пожалуйста.
— Благодарю. — Арунас стряхнул с шапки снег. — Инга дома?
— Что-нибудь случилось?..
— Нет, — сказал режиссёр, — всё в порядке. Где она?
Тут Арунас заметил, как в глубине коридора мелькнула и исчезла фигурка девочки.
— Инга! — позвал отец. — Инга!
Никто не отозвался.
—
А Инга в это время сидела в тёмной ванной и чувствовала, как пылают её лицо и уши. Пришёл Арунас. Что теперь будет? Она так старательно скрывала от отца, что снимается в картине. Теперь он узнает всё. И перестанет ей доверять. Потому что она лгунья. Но главное, он узнает о Гедре!..
Отец провёл Арунаса в комнату. Предложил ему сесть. Сам же растерянно стоял перед нежданным гостем.
— Ума не приложу, куда она делась… Когда в доме нет матери, все идёт кувырком… Как Ингины успехи? Я, признаться, давно не заглядывал в её дневник.
— С дневником всё в порядке, — на всякий случай солгал Арунас. — У вас можно курить?
— Да, конечно. Вот пепельница. Спички… Я слышал, она играет в драмкружке?
Этот драмкружок очень помог Арунасу. Он оживился.
— Да… играет. У неё прекрасные данные.
— Видите, — виновато сказал отец, — а я и не знал…
Арунас покачал головой:
— Нам надо было давно познакомиться. Это из-за меня. Я увлёкся дарованием Инги и забыл… мне просто в голову не пришло. Она такая самостоятельная. Очень любопытная натура.
— Куда же она девалась? — снова забеспокоился отец. — Может быть, вы выпьете пива? Покрепче у меня ничего нет.
— Покрепче и не надо, — вздохнул Арунас, который терпеть не мог пива, а вина не пил вообще.
— Я сейчас принесу. — С этими словами отец ушёл на кухню.
И тут перед гостем возникла Инга:
— Не говорите ему про Гедру! Не говорите…
Арунас испытующе посмотрел на девочку и сухо сказал.
— Посмотрим!
— Я больше не буду сниматься!
Арунас всей пятернёй впился в бороду.
— Я не хочу, чтобы Гедра умирала… Вы пришли жаловаться отцу?
— В отличие от тебя, я — надёжный товарищ, — сказал Арунас.
— Я не хочу, чтобы она умирала! — крикнула Инга и осеклась: вспомнила, что дома отец.
— Она будет жить. — Режиссёр, наконец, оставил в покое бороду. — Только не думай, что это так просто. Придётся крепко побороться.
— За её жизнь? — Инга широко раскрыла глаза. Она уже не думала о том, что сейчас в комнату войдёт отец.
— За её жизнь! — сказал Арунас. И уже сам себе под нос пробурчал: — Все думают, что кино — это только удовольствие. Рвутся в Институт кинематографии. За трёшку идут в массовку… Никто не задумывается над тем, что такое кино по большому жизненному счёту!
Инга не понимала его слов. Но сейчас он больше говорил для себя, чем для девочки.
Вошёл отец с пивными бутылками.
— Нашлась? Где ты была?
— Я мыла голову.
— Почему же у тебя волосы… сухие?