Самый лучший учебник журналистики. Кисло-сладкая книга о деньгах, тщеславии и президенте
Шрифт:
Так разве я не должен быть об этом предупрежден и соответственно одеться?
Из-за подобного света в студии я несколько раз попадал в очень сложные ситуации.
Несколько раз моим гостям становилось плохо из-за жары.
Их приводили в чувство, более того, они требовали продолжить запись. Я продолжал из уважения к их стойкости. Но качество интервью при этом было нулевое.
Еще более невероятная история произошла со мной, когда на интервью ко мне пришла очень известная русская актриса Ирина Мирошниченко.
Она всегда
Ирина села напротив меня, посмотрела на монитор и потребовала, чтобы прибор за моей спиной, который светил на нее, опустили ниже, так как он давал на ее лицо ненужные тени.
Прибор опустили.
Актриса снова посмотрела на монитор и потребовала опустить его еще ниже.
Так его опускали и опускали, пока он не оказался почти за моей спиной.
Нужно сказать, что это был старый огромный прибор, нечеловеческих размеров, лампой внутри.
Мы начали запись, и я чувствовал, как пот струей течет по моей спине. Я сидел, как будто прислонившись к печке.
Должен заметить, что меня никто не предупреждал, что мы будем снимать при таком свете, и я надел костюм конечно же без учета условий съемки.
Когда запись окончилась, мы встали и пошли в гостевую комнату.
Вошел я туда с единственным желанием: немедленно снять ненавистный пиджак.
Я попытался это сделать, но не тут-то было: спина пиджака не гнулась.
Ощущение было такое, что между моим пиджаком и спиной кто-то просунул ровную доску.
Я позвал костюмера и с его помощью буквально вывалился из пиджака.
Когда мы его рассмотрели, то оказалось, что вся его спина, плечи и задняя часть рукавов превратилась в камень, как будто пиджак окунули в жидкий цемент. При этом все эти окаменевшие места пиджака сияли недружелюбным зеркальным блеском.
В моем любимом фантастическом романе Клиффорда Саймака «Почти как люди» (They Walked Like Men) герой встречает инопланетян, которые хотят захватить землю. Вообще-то инопланетяне выглядят как милые шары для биллиарда, но при желании могут превратиться во что угодно. Так вот, герой хочет открыть свой шкаф, где висит его одежда, но слышит за дверцей шорох. И он понимает, что его любимая рубашка в цветочек уже не совсем рубашка. А любимый галстук – тоже не галстук. И лучше на шею его не повязывать.
Так вот, мой пиджак как будто повисел в том самом шкафу.
Оказалось, что желание Ирины Мирошниченко получить наилучшую картинку сыграло со мной злую шутку.
Как помнят люди, чуть постарше поколения Фейсбука и Твиттера, одно время была модна одежда с большим количеством синтетики. Это считалось последним писком моды. Считалось, что хлопок морально устарел, жутко выглядит и вообще годится только на мешки.
Это было в тот самый период, когда все думали, что завтра будут жить на Марсе, что Россия и Америка, наконец, станут друзьями, а машины можно будет заряжать от домашней розетки.
Мой пиджак был из синтетики, и от мощной лампы он просто расплавился.
Волокна спеклись и превратились в однородную массу.
Потом, когда я встал и отошел от лампы, все застыло опять.
Но это уже был не мой пиджак, купленный за кровные деньги, а пиджак из романа Саймака.
Я пострадал, но исключительно по своей вине, потому что не смог правильно оценить ситуацию в студии. Но это было мне уроком.
Однако вернемся к моим вопросам по поводу предстоящего интервью.
Итак, я продолжаю терзать пригласившего меня журналиста. Я интересуюсь, есть ли в студии кондиционер и можно ли поставить недалеко воду и салфетки.
Я закономерно предполагаю, что могу вспотеть во время записи или эфира. И тут можно поступить по-разному. Тебе может помочь гример либо ты можешь держать салфетку.
Салфетка выглядит на экране, как белый маленький платочек, и лучше ею убрать пот, не останавливая запись и не зовя гримера. Когда вы достаете салфетку, то режиссер обычно включает другие камеры, и вы не попадете в кадр, пока не закончите приводить себя в порядок.
Еще одним непременным условием будет то, чтобы меня посадили подальше от ледяной струи студийного кондиционера. И это не прихоть. Я не знаю, как другие, но я не раз и не два уходил из студии простуженным. Однако мое время стоит денег, и случайная запись, которая, кстати, не оплачивается, не должна сорвать мои завтрашние планы.
Замечу, что я все это детально перечисляю не просто так.
Это не монолог эгоиста.
Вспомните предыдущую главу и мое объяснение, почему интервью не получится, если гость чувствует себя неуютно.
Запомните все, что я сейчас перечислил, вы или гостевой редактор должны оговорить со своим будущим гостем сами, даже если он вас об этом не спросит.
А он вряд ли спросит, потому что он только гость, а не опытный телеведущий.
Но если вы не обсудите эти детали перед съемкой, то в кадре гость, увидев, что он надел не тот костюм, будет думать во время интервью только об этом.
А если его посадят под кондиционер, то все интервью он будет думать только о том, чтобы от него увернуться и как он будет потом неделю болеть.
В подготовке интервью нет мелочей!
Сэкономив время, поленившись и не обговорив детали, вы получаете раздраженного гостя, не готового к беседе.
Вы забыли предупредить гостя о студийном дресс-коде, и он конечно же приходит в рубашке и галстуке в мелкую полоску или в пиджаке в мелкую клетку, что категорически недопустимо. В результате на экране немыслимая рябь и на гостя напяливают рубашку и пиджак оператора, который на три размера меньше.
Вы забыли сказать гостю, что его будут снимать в полный рост, и он приходит в ужасных грязных туфлях на толстой подошве. Ему не приходит в голову взять сменную обувь, а на улице ранняя весна, и гость шел по лужам и талому снегу.