Самый лучший учебник журналистики. Кисло-сладкая книга о деньгах, тщеславии и президенте
Шрифт:
Выглядело это приблизительно так:
ШОУМЕН В РЕПЕРСКОЙ ШАПОЧКЕ. Ну… это… а вот Земля. Она же, кажется, неподвижно висит, да? Или стоит. По-моему, она на слонах стоит или на китах. А Солнце, типа, вертится вокруг. Да?
В зале хохот.
ГОСТЬ ПРОФЕССОРСКОГО ВИДА. Нет, Солнце неподвижно и вокруг него вращаются все планеты. А что касается Земли, то китов и слонов нет.
Почему-то раздаются аплодисменты. Наверное, это благодарность ученому за то, что он знает, что вокруг чего вращается.
ШОУМЕН (радостно) . Теперь я понимаю. Вот у меня была одна девочка, она тоже у меня кое на чем крутилась. Ну, точно как Земля.
Профессор краснеет. Зал хохочет. Аплодисменты.
Кстати, когда я обсуждал эту программу с семьей, то мнения разделились.
Теща сказала, что эта программа – позор нации. Во время ее молодости такое с трудом можно себе было представить. А сейчас все дорожает, телевидение деградирует, и мир катится в пропасть.
Жена подошла к проблеме с другой стороны. Она сказала, что возражает против такой модели программы, потому что, как ей кажется, этот гость-профессор готов выскочить из своей шкуры от злости. Его, конечно, жалко. Но что делать, если за это платят большие деньги и в программе столько рекламы. Жена тут же напомнила мне, на какой машине ездит Саша Барон Коэн и в каком доме он живет. Если мне предложат вместо Коэна вести подобную программу, заявила жена, то я должен немедленно согласиться. А всякую эстетическую чепуху нужно выкинуть из головы.
Что касается дочери, то она сказала, что это «классный прикол» и ее мотоциклист обещал ей достать билеты на запись этого шоу.
С трудом сдерживая ярость, я спросил, чем именно нравится дочери это шоу.
Дочь ответила, что больше всего она ценит в нем познавательность.
Например, из прошлого выпуска она узнала, что Земля крутится вокруг Солнца. Кажется так? А из другого выпуска она узнала, что вода испаряется. И потом, когда идет дождь, он состоит из той же воды.
Это удивительно, заключила дочь. Когда она рассказала об этом факте своему мотоциклисту, он был удивлен не меньше ее.
Но оставим мою дочь, которая вместе со своим дружком движется в обратном направлении эволюции, и вернемся к главной теме.
Я не зря рассказал вам о программе Ali G.
Бывают интервью, которые таковыми являются только по названию; они придуманы для оригинальности, не содержат сути жанра, на который претендуют, и смотрятся как прелестная шутка, не более.
Так вот, тысячи молодых ведущих считают, что гостя нужно встречать в морском скафандре, а на финальной фразе высыпать на жертву два мешка мелкого конфетти.
Все это моя дочь называет «прикол». И как ни странно, я бы хотел зацепиться за это ее определение.
Оно довольно точно отражает суть проблемы.
Когда молодой журналист думает о том, как брать интервью, он смотрит те программы, которые уже существуют. Их множество, и молодого человека удручает, что в них нет разнообразия.
Действительно, два человека сидят и разговаривают.
Но, спрашивает себя молодой журналист, не чуждый ощущения времени и ярких форм, почему я должен делать что-то похожее?
Размышление тут такое: я молод и только начинаю карьеру. Все интервью, которые я вижу, грешат главным недостатком: ведущий в них – пустое место. Он подставка для микрофона. Он красиво одет, причесан и просто задает вопросы. Но аудитория не запомнит вопросы, а запомнит ответы. Представим себе мое будущее, говорит себе журналист. Вот я веду получасовое регулярное интервью. Я успеваю задать, в крайнем случае, десять вопросов и задаю их только лишь для того, чтобы гость на них долго и подробно отвечал.
А как же я? Ведь я образован не меньше, чем гости, и часто могу ответить на вопросы даже интересней, чем они. Неужели в таком эфирном забвении мне и предстоит провести молодые годы, плавно переходя к пенсии!..
– Нет, этого не будет! Я отхвачу свое! – решает ведущий.
И далее с молодым журналистом происходят чудовищные вещи.
Например, я знаю программу, где очень образованный журналист не дает рта раскрыть своим гостям. Он берет интервью, но перебивает гостей каждую секунду. Причем он делает, по сути, правильные добавления, но слушать его программу невозможно – он говорит столько же, сколько они. Но если гости всегда новые, то слова ведущего повторяются и, слушая его, приходит мысль, что знания могут быть и во вред.
Уродливым придумкам нет конца. На одном из телеканалов вдумались в обычное словосочетание «политическая кухня». И решили, что она может быть в виде кухни, только реальной. В результате появилась передача, где один политик берет политическое интервью у другого, но параллельно они готовят суп из шампиньонов.Выглядит это умопомрачительно:
ПОЛИТИК-ВЕДУЩИЙ (помешивая воду) . А что вы думаете, коллега, по поводу вздорожания цен на основные продукты питания и того, что старики окончательно перешли на хлеб и воду?
ПОЛИТИК-ГОСТЬ (засыпая в воду шампиньоны, крупные куски мяса и травы из швейцарского высокогорья, которые он лично там сорвал) . Мне жалко стариков, но они сами виноваты, что мало работали и не скопили на старость. Но я думаю, что после летнего отпуска и отгулов, когда все приедут из Куршавеля, мы вернемся к этой теме в парламенте. Кстати, коллега, а вы приготовили к моему супу белое вино?..
Если эта передача и запомнится аудитории, то только чувством народной ненависти, которое рождается при просмотре.
Имеет ли эта программа отношение к жанру интервью?
По форме – да, по сути – нет.
Однажды я видел, как один журналист брал интервью у гостя во время прогулки на пони. Ведущий был маленький, ему на своем пони было удобно, а ноги гостя волочились по земле. Видимо, гость не был предупрежден, что его ждет такое счастье, поэтому он пришел на съемку в хорошем двубортном шерстяном костюме и теперь, обливаясь от пота, пытался удержаться на пони, вцепившись в его мохнатый загривок.
– Лошади – это моя любовь с детства. Я их обожаю! – радостно журчал ведущий, гарцуя на своей лошадке. – Если бы не телевидение, я бы был конюхом. Кстати, сейчас мы проедем круг и пересядем на арабских скакунов, предоставленных нашим спонсором!..