Самый счастливый день
Шрифт:
И вот я вновь в её доме. То есть впервые.Я говорю:
— Ты знаешь, что происходит?
Она прикладывает палец к губам.
— Что, что? — говорю я.
Она показывает взглядом в окно.
— Ты думаешь… — Я замолкаю. Впрочем, как знать. Может, она права. Это как раз тот случай, когда стены могут иметь уши. Что ж, если дело зашло так далеко, мы можем продолжить спектакль, начатый в классе.
— У вас симпатичный, уютный дом, — говорю я громко. — Печь с изразцами. Вы сами топите? Впрочем, лишний вопрос.
Кто может подслушивать, интересно? Какой-нибудь Валет или Петренко, сменные адъютанты? А может быть, сам? Несолидно. Или кто-нибудь из девчонок? Класс, без сомнения, взбудоражен известием, что я направился на Святую. А вдруг они все окружили дом и прилипли к окнам в нетерпении услышать или даже увидеть что-то из ряда вон?
— Вам нравится Чернышевский? — спрашиваю я.
— Не очень, — отвечает она.
— А кто-нибудь из его героев?
— Никто.
— Какой же писатель вам нравится?
Да, всё по-прежнему. Канапе, кушетка, два кресла. Письменный стол, зелёная лампа, подсвечник с оплывшей свечой. Икона в углу. Купина Неопалимая.
— Так какой же писатель вам нравится?
— Не знаю.
— Но ведь должен же кто-то…
— Я мало читала.
— Но, может быть, вас больше интересует история, физика, химия, наконец?
— По химии у меня двойки.
— Прискорбно, прискорбно, — говорю и кошусь на окна. Чёрт возьми, не задёргивать же занавески. А так всё видно. Хоть от самой беседки.
— Это что там в углу, икона?
— Да, икона, — отвечает она.
— Хм… вероятно, она принадлежала вашей бабушке?
Короткий кивок согласья.
— А родители ваши где?
— Далеко, в отъезде.
— И вызвать-то в школу некого, — пробую я пошутить.
Молчанье.
— Видите ли, Арсеньева… Вас ведь Леста зовут?
— Да, Леста.
— Какое интересное, звучное ими. Я не встречал. С чем оно связано?
— Так назвали.
— Интересно, весьма интересно. Так вот я хочу сказать, что в школе мы беспокоимся… Всё-таки жить одной несладко.
— Ничего. Я могу.
— Нет, всё же, всё же… — говорю я.
— Чаю хотите? — спрашивает она.
— Ну, можно и чаю.
В печке трещат дрова. Она ставит чайник на плитку.
— Ваша бабушка была верующая?
— Да, — отвечает она.
— Наверное, в церковь ходила?
Снова согласье.
— Неужели в городе есть церковь? — спрашиваю я с деланным удивленьем.
— Не в городе. Пять километров отсюда.
— Вы знаете, Леста, в детстве я каждое лето жил в деревне, у бабушки. Она тоже была верующая. И помню, ходил с ней в церковь. Там было торжественно. Сумрак, горенье свечей, сверканье окладов, взоры с икон. Я атеист, разумеется, как и вы, — подмигиваю, улыбаюсь, — но ведь интересно!
— Да, интересно, — соглашается она.
— Вы бывали? Так же, вероятно, как я? — повышаю голос. — Бабушка за руку водила. Старые люди любят ходить в церковь с детьми.
Она молчит.
— Так что тут нет ничего особенного… А это что, икона?
— Вы уже спрашивали.
— Ах, да. Я плохо разбираюсь в древнерусском искусстве. Это старая?
— Да, старая.
— У моей бабушки тоже была икона.
Вот заладил, пронеслось в голове. Как там они, за окном? Всё ли слышат? Надо повернуть дело так, чтобы всё выглядело совершенно невинно. Была в церкви после смерти бабушки. Ну и что? Совершенно случайно. Может, может… Неожиданно осеняет:
— Наверное, у вашей бабушки были знакомые прихожанки. Вместе ходили в церковь. У моей, например, было несколько. Некоторые до сих пор живы. Вот бабка Матрёна. Я даже её навещал. Она до сих пор ходит в церковь. Я её провожал…
Всем видом подсказываю ей продолжение. Ну, ну, подхватывай на лету счастливую мысль! Но она молчит. Недогадливая.
— И вот я довёл Матрёну до церкви, бабушку свою вспомнил…
Ну, ну, говори: «Я тоже, я тоже…» Молчит.
— Бабушка ваша когда умерла?
Она встаёт и подходит к окну. Представляю, как все сыпанули оттуда. Или прижались по стенкам. Хорошо бы, чтоб кто-нибудь споткнулся и с треском повалился в кусты.
Внезапно она говорит. Не поворачиваясь. Прямо в окно:
— Ты хотел бы взлететь?
Я делаю вид, что не слышу. Громко прихлёбываю чай. Господи, ещё не хватало, чтоб на неё нашло. В самый неподходящий момент. Но, кажется, именно это случилось.
— А вот я бы хотела. Ещё интересно перемещаться в другое время. Ты бывал в средневековом замке? Не замке-музее, а в те,настоящие времена? Там холодно, между прочим, хоть и горят большие камины. Там даже летом нужно ходить в шерстяном свитере. У тебя есть шерстяной свитер? А берет я никогда не снимала. Между прочим, если бы мне позволили не снимать его в классе, я бы не получала двойки по химии…
Угу, угу. Ёрзаю на своём месте. Впрочем, там знают, что она «не от мира сего». Сейчас лучше всего молчать. Вроде бы удивлён. Учитель удивлён неожиданными речами ученицы и внимательно слушает. Он осторожен и деликатен. Он хочет разобраться.
— Они не знают, что Барский сад не простое место и трогать его нельзя. Я пойду и скажу. Может быть, кто-то поймёт…
Хоть бы повернулась ко мне, я бы остановил её знаком. Но она упорно смотрит в окно. В чёрную глубину, запечатанную крестообразной рамой. Покашливаю, позваниваю ложечкой о края стакана, но она стоит. Что предпринять?