Самый завидный подонок
Шрифт:
Галстук-бабочка синего цвета Локков.
Мой пульс ускоряется.
Викки опережает мимов и открывает им дверь. Они выглядят как классические мимы: раскрашенные белым цветом лица, полосатые гольфы, береты, черные подтяжки и все в этом роде. Они входят, неся странный предмет мебели, изображая удивление и радость, увидев нас.
Что. За. Черт.
Я в шоке наблюдаю, как они опускают предмет, что-то среднее между креслом и троном, в конце стола. Они отставляют в сторону стулья, чтобы освободить место. Мимы измеряют
Они не очень хорошие мимы, это только усугубляет ситуацию.
Викки, кажется, поглощена действиями. Смакерс возбужденно дышит у нее на руках.
— Что это? — хрипло спрашиваю я.
Викки поворачивается ко мне, поправляя очки в своей дразнящей я-смотрю-на-тебя манере.
— Членам Совета, участвующим в заседаниях, предоставляются условия и размещение, — произносит она.
Чертов Устав.
Мой пульс грохочет, а это не просто раздражает.
Калеб прочищает горло.
— Это необычно.
— Это нелепо, — выкрикивает Бретт. — Мимы не нуждаются в размещении.
Как будто проблема в мимах.
Мимы сейчас манят Викки и Смакерса. Она подходит и вручает собаку более низкому из них. Смакерс слизывает немного белой краски с лица одного из мимов в процессе монтажа того, что теперь я понимаю, является сделанным на заказ троном, наподобие высокого стула с синей атласной подушкой. На обратной стороне имеется круглое изображение Смакерса, одетого в галстук-бабочку синего цвета Локков, как королевский портрет.
Я сглатываю.
Смакерс виляет своим крошечным хвостом, когда мимы привязывают его к стулу через ленточку, также синего цвета Локков, салютуют ему и выходят.
Калеб ворчит с другого конца стола. Бретт встает рядом со мной:
— Какого хрена? Скажи мне, что это не трон для собаки.
— Хорошо, — выдыхаю я. — Как насчет высокого, сильно украшенного ложа для собаки?
— Не смешно.
Нет, это совсем не смешно. Это дерзко. Это… я не знаю, что это. Я не знаю, что я чувствую по этому поводу. Прошло много времени, когда я что-либо чувствовал.
Викки осматривает конструкцию.
— Серьезно? — спрашиваю я.
Она поворачивается ко мне.
Я засунул руки в карманы брюк:
— Не хочешь это объяснить?
— Разве это не говорит само за себя? — произносит девушка. — Смакерсу тоже нужно место, чтобы сидеть. Я имею в виду, вам кажется справедливым, что все члены Совета имеют свое место, кроме Смакерса? Кто-нибудь когда-либо слышал, чтобы человек, состоящий в правлении крупной корпорации, сидел на коленях другого человека?
Я подхожу и рассматриваю изображение мордочки Смакерса на спинке кресла.
— Немного излишне, — замечаю я. — Его портрет, когда он здесь.
— Смакерс любит, чтобы люди знали, кто главный. Тем более что на последней встрече произошла
Мой взгляд падает на ее губы. Смутно я осознаю, как Калеб объявляет заседание открытым. На ней что-то вроде ошейника: круглые диски размером с четвертак между ярко-розовыми металлическими бусинами. Мордочка Смакерса изображена в нескольких кругах. На других мордочки кошек и лисиц, а на некоторых — слова, такие как Meow и mofo (п. п. mofo — ублюдок).
Из всех вещей, которые она могла сделать за прошедшую неделю, девушка потратила свое время на изготовление ювелирных изделий, чтобы соответствовать трону Смакерса. И это еще не все, чем она тут занимается.
Так возмутительно.
— Тебе нравится это? — у нее хриплый голос. Она приподнимет украшение на несколько сантиметров от груди, чтобы мне было лучше видно.
Костяшкой пальца я касаюсь ее горла, когда беру один из цветных дисков, и я на мгновение не могу сфокусироваться, потому что чувствовать ее — подавляюще. Мне стало слишком тесно в собственном теле.
Я разворачиваю диск пальцами. Он вызывающий, тяжелый и искусно сделанный. С одной стороны мордочка Смакерса. С другой стороны написано «Смак Ю».
Я не отпускаю его. Не знаю, что это. Не знаю, кто она такая. Костяшки моих пальцев зависают над ее грудью, а сами пальцы под ее подбородком.
— Довольно неплохо, правда?
Мое сердце бьется о грудную клетку. Кажется, противостояние с человеком может быть таким же личным, как и секс.
— Это такая же хорошая вещь, как и любая, чтобы носить, пока я уничтожаю тебя, — шепчу я.
— Думаешь, что сможешь уничтожить нас со Смакерсом? — эти пухлые, предназначенные для поцелуев губы изгибаются в улыбке. — Причина в этом крутом троне? Посмотри на него!
Я прикусываю себе язык. Мне насрать на Смакерса.
Мэнди прочищает горло:
— Может, приступим?
Я отпускаю колье, разворачиваюсь и отодвигаю для нее стул.
— Благодарю, — она садится.
Эйприл заняла свой пост в качестве секретаря Совета директоров.
Калеб прочищает горло:
— Я не для того посвящал свою жизнь «Locke Worldwide», чтобы собака на троне председательствовала в зале заседаний, — протяжно произносит он.
Я сажусь напротив Викки, встречаясь с ее сверкающим взглядом:
— Готов ли Смакерс приступить к принятию решений на этой недели?
— Очень даже, — отвечает она.
Я сдвигаюсь в своем кресле и ознакамливаю с основным пунктом сегодняшней повестки дня: санкционированное выделение средств для изменения программного обеспечения. Мэнди настаивала на этом и подготовила презентацию.
Она выводит документ Power Point на экран. Я должен смотреть на это, но не могу перестать пялиться на Викки.