Сбежавшее лето

Бодэн Нина

Они просидели в приемной больше часа. Когда тетя Элис и дядя Хо­рейс вернулись, они дремали, сидя на стульях.

— Ну вот,— сказал дядя Хорейс,— через полчаса его прооперируют. Им удалось разыскать мистера Пателя.

Дядя Хорейс был рослый лысый человек с седой бородой, которая тор­чала какими-то клочками, как старая швабра. На нем был красный бар­хатный жилет, весь, правда, в пятнах, пуговицы которого

с трудом сдержи­вали напор большого живота. Когда он наклонился взять свой плащ, оче­редная пуговица со стуком шлепнулась на пол. Ее подобрал Саймон.

— Ну, парень, пора нам, пожалуй, домой — рассказать твоему отцу, чем ты занимался все это время.

Саймон стал белым как мел.

— Такое дело лучше не откладывать,— добавил дядя Хорейс, поло­жив большую руку на плечо племянника.

— Отец Саймона служит в полиции,— прошептала Мэри на ухо тети Элис, когда они вслед за дядей и племянником вышли из больницы.

Интересно, в самом деле Саймон так боится своего отца или просто после того, как он покинул остров, его снова начали терзать угрызения совести?

— Мы были обязаны спрятать Кришну, тетя Элис,— сказала она.— Это был наш долг.

— Я понимаю,— откликнулась тетя Элис.— Но, видишь ли, есть лю­ди, которые мыслят по-другому.

Стало совсем темно, снова пошел дождь. Втянув голову в плечи, они бежали по лужам к стоянке машин.

— Удалить аппендицит — это все равно что удалить гланды? — спро­сила Мэри.

— Даже легче, пожалуй. Горло потом не болит. Не беспокойся, ми­лочка.

— Я не беспокоюсь. По-моему, Кришне повезло. (Мэри очень пон­равилось в больнице, когда ей удаляли гланды: за ней так ухаживали!) Теперь с него будут сдувать пылинки,— объяснила она со вздохом.

Тетя Элис схватила Мэри за руку и прижала к себе.

И Мэри прижалась к тете. Так было приятней, потому что шел дождь и похолодало.

— Что теперь будет, тетя Элис?—спросила она.

— Видишь ли,— неуверенно ответила тетя Элис,— к нам, наверное, придет полицейский и захочет с тобой поговорить. Задать тебе несколько вопросов. Но пусть тебя это не пугает. Либо я, либо дедушка будем с то­бой...

— Я ничего и не боюсь. Это ужасно интересно.— Как можно поду­мать, что ее это напугает! — Но я спрашивала не про себя. Что будет с Кришной?

— Это решит министр внутренних дел,— сказал дедушка.— Как пра­вило, детям не разрешается въезд в Англию и проживание здесь без ро­дителей. Но в случае с Кришной министр может сделать исключение, хотя лично я в этом сильно сомневаюсь...

— Лучше пусть сделает,— сказала Мэри.— После всего, что мы совершили! И какое отношение ко всему этому имеют его родители? У него ведь есть дядя, с которым он может жить, правда?

— Боюсь, это не совсем то, что отец с матерью.

— Дяди и тети часто бывают лучше родителей,— заявила Мэри. Дедушка улыбнулся и закурил свою трубку.

— Я рассуждаю с юридической точки зрения,— сказал он.— Так гла­сит закон.— Дым кудрявился вокруг его младенческого лица, пока он рассуждал об иждивенцах, то есть о детях и родственниках, не способных заработать себе на жизнь, об иммиграционных законах и квотах.

Хотя Мэри уже начало клонить ко сну после горячей ванны и обиль­ного ужина, она старалась делать вид, что ей хочется не спать, а слушать. Дедушка давал объяснения с таким же удовольствием, с каким она рас­сказывала ему и тете Элис, как собственноручно спасла Кришну от двух мужчин, которые похитили его, как спрятала его и кормила...

— То-то я заметила, что продукты у нас расходуются гораздо быст­рее, нежели прежде,— сказала тетя Элис, но, кроме этого единственного замечания, они оба слушали ее, не перебивая и не напоминая о том, что ей пора спать.

Беседовать с ними было гораздо приятнее, чем с полицейским, который пришел, когда Мэри ужинала. Тон у него был почти легкомысленный, он чуть ли не забавлялся, подумала Мэри, задавая ей вопросы: спросил, когда точно Кришна прибыл в Англию, где они его прятали и зачем, и записал ее ответы в свой блокнот. И при этом не переставая улыбался и шутил, словно они играли в какую-то веселую игру, а не занимались серьезным делом!

Вспомнив об этом сейчас, Мэри рассердилась.

— Мы нарушали закон, правда? — спросила она, перебивая дедушкин монолог.

Дедушка всполошился:

— Видишь ли, милочка...— Он постучал трубкой, вытряхивая из нее табак.— Я знаю, ты не поняла, но, строго говоря...

— Конечно, вы нарушали закон, Мэри,— сказала тетя Элис.— И по-моему, правильно делали!