Сборник "Этические уравнения"
Шрифт:
Не паникуй, майор, проснулся внутренний голос. Еще не вечер. Главное – настроиться на удачу, все будет путем. К тому же у тебя есть друзья в РРР, можно обратиться за помощью к ним.
Максим покачал головой.
Эта мысль – попросить поддержки ратников из РРР – приходила к нему все чаще, но душа почему-то не принимала данный вариант развития событий. Что-то мешало Максиму просить помощи у защитников общины «Русь», словно срабатывал некий ограничитель, намекающий на то, что он еще не использовал все свои личные возможности.
Такое же примерно чувство сдерживало
Совет Шамана – обратиться к Писателю – оказался дельным.
Старлей без лишних слов дал Разину телефон своего приятеля из службы Мосгорводоканала, а тот не стал спрашивать, зачем Максиму схемы канализационных стоков в районе метро «Войковская». Спустя два дня после встречи с Шаманом Максим имел у себя ксерокс схемы, которая на самом деле представляла собой документ под грифом «Секретно». Разрешение на работу с такими документами мог получить далеко не каждый сотрудник ФСБ в ранге полковника, не говоря уже об офицерах званием пониже.
Схему Максим изучал на квартире у друга, бывшего однокашника, откликнувшегося на просьбу принять неожиданного постояльца на пару недель. Изучение заняло два дня. В конце концов стало ясно, что шанс проникнуть через канализацию на территорию дачи теоретически существует. Теперь надо было проверить эту теорию на практике.
В пятницу вечером Максим встретился с Кузьмичом и предложил план действий. Обсуждение не заняло много времени. Лейтенант схватывал все на лету, если спорил, то по существу, замечаний типа: на хрена это надо? – не делал и только посетовал, что с ними нет Писателя и Штирлица. Веня любил рискованные предприятия и никогда от них не отказывался, даже если это грозило ему нехорошими последствиями.
Операцию по десантированию на «вражескую территорию» решили начать в субботу вечером. Вениамин пообещал достать два комбеза и кое-какие приспособления для работы ночью: тепловые очки, фонари и тросик с зажимами.
Когда он ушел, Максим еще раз по пунктам обдумал план действий и пришел к выводу, что сил у них для его выполнения маловато. Любой шум практически мгновенно приводил к огневому контакту, к бою, а в бою, как известно, всегда случаются жертвы. Избежать же этого в данных обстоятельствах не представлялось возможным. И все же Максим надеялся на свои силы, опыт и умение, на удачу и на чудо. Потому что больше надеяться было не на что, а спасти Марину, ставшую заложницей больших планов полковника Пищелко, мог только он.
Кузьмич не подвел.
В девять часов вечера в субботу он приволок на квартиру Максима сумку, набитую всякой всячиной, раскрыл и вывалил на диван камуфляжные спецкостюмы, маски, фонари, лазерные очки и оружие – ножи, метательные стрелки, арбалет «Ктырь» и пистолет с насадкой бесшумного боя «Щегол».
– Ограбил базу? – поинтересовался Максим происхождением экипировочного набора.
– Обижаешь, командир, – ухмыльнулся лейтенант. – Комбезы списаны давно, хотя вполне кондиционны,
– Почему не сдал?
– Жалко стало, больно хороша волына, прицельная дальность восемьдесят метров, слона завалить может.
– На «маузер» похожа.
– Во-во, разве что дизайн посовременней. Арбалет же я у своего приятеля-спортсмена одолжил.
– Ладно, в принципе это не главное. Выходим, когда стемнеет. – Максим развернул схему, ткнул пальцем в красный крестик. – Под землю лезем здесь.
– Где это?
– Рядом с кафе «Нуга» стройка идет, во дворе есть колодец, вход в канализационный коллектор. По субботам никто там не работает.
– Добро.
В десять они подъехали на разинской «Хендэ» к автомазагину напротив кафе, поставили машину во дворе жилого дома и направились к стройке. Она была огорожена, однако Максим давно сделал рекогносцировку и знал, что можно без особых помех проникнуть на территорию строящейся высотки.
Один за другим они скользнули в дыру между бетонной плитой и металлической сеткой, край которой отгибался руками без особых усилий. Фонари, освещавшие территорию стройки, кое-где не горели, поэтому «десантникам» не составило большого труда незаметно подойти к тому месту, где на схеме был отмечен канализационный коллектор.
Крышку канализационного люка отыскали быстро. Стараясь не шуметь, подняли крышку, отодвинули в сторону.
– Переодеваемся, – шепнул Максим.
Сняли верхнюю одежду, натянули комбезы, пропахшие какой-то химией. Сумку с одеждой спрятали в углублении за грудой каменных блоков, прикрыли ее плитой.
– Прикрывай спину, – сказал Максим, скользнув в отверстие люка.
Опустились по скобам на дно колодца в пяти метрах от уровня двора, включили фонари.
Доски, обломки кирпичей, тряпье, жижа, вонь.
– М-да, – глухо проговорил Кузьмич. – Это тебе не американское кино, где канализация чище, чем городские трущобы. А запахи?
– Воняет прилично, – согласился Максим, сдерживая тошноту. – Надо было взять респираторы.
– Поздно уже. Куда идти?
Максим поворочал лучом фонаря, выхватывающим сочащиеся сыростью бетонные стены коллектора и мрачные пасти труб, уходящих в темноту.
– Сюда.
Они направились в глубь одной из труб полутораметрового диаметра, согнувшись в три погибели.
Ботинки сразу намокли, поэтому протест в душе, вызванный неприятием подземного мира Москвы, усилился. В горле вскоре запершило, но сдерживались, стараясь не кашлять. Любой звук в трубе резонировал от стен, что заставляло напрягать слух и часто останавливаться, чтобы развеять иллюзию подкрадывающихся со спины таинственных жителей подземелья.
Дошли до перекрестка трубы с такой же трубой, только более сухой, повернули. Затем повернули еще раз.
Максим прочертил примерный маршрут движения и вел спутника уверенно, ни разу не посмотрев на схему коммуникаций. Через сорок минут утомительного пути он остановился и выключил фонарь.