Счастливый рыжий закат
Шрифт:
Милорд Швангау»
Действительно, под письмом лежал крохотный золотой кулон в виде лисьей мордочки.
22
Часть третья.
Солнечный зайчик
Пришел сказать солнышку
Доброе утро.
Кицунэ Миято
– Любимая!
Букетик лисьих лапок. В руках Генри они должны были, видимо, символизировать жгучее раскаяние и трепетную любовь.
А я… Я стояла – и злилась. Очень.
Яркие, задорные, бархатные лепестки. Мои любимые цветы. Пышный, роскошный букет из них не сделать. Только вот такой. Трогательный и… настоящий. Как хорошо было бы поставить его в лаборатории. В пробирку. Или у кровати. На тумбочку. Чудная вышла бы картина с утра! Россыпь золотистых звездочек рядом с огненной шерсткой Чуфи.
И вот этот мерзкий, подлый предатель все испортил! Я не могу взять лисьи лапки из рук этого… мужчины. А цветы… они не виноваты. Теперь погибнут, так и не порадовав никого.
Я думала о цветах, потому что думать о том, что мой бывший жених, нарвав с утра пораньше букетик, пришел помириться – не было сил. Да и время для размышлений не подходящее.
Начать с того, что я не знала, где меня разместят. Больно об этом вспоминать, но мою квартирку уничтожили. Привратник, насмешливо поглядывая на меня и мой обоз, сообщил, что комендант на совещании у ректора университета – герцога Морана.
Что за обоз? Сейчас расскажу.
Сгорело все – от постельного белья до чайных ложек. Следовательно, решено было все это купить. Но стоило лишь заикнуться об этом в первом попавшемся магазинчике городка – как в мой маленький, нелюдимый домик в лесной глуши, гадюками кишащей, пошли люди. Лесники, военные и их жены, матери вылеченных мною когда-то детей и их мужья. Коллеги-целители. Маги… И каждый мне что-то нес.
Поначалу, конечно, пыталась отбиваться. Но все очень обижались. Поэтому я сдалась. Перестала спорить и даже пытаться отдать деньги.
В результате всего этого вещей получилось… Много. Очень много. Это не считая того, что под конец отпуска я разошлась! Привлекла местных девчонок и устроила в маленьком домике нелюдимой целительницы небольшой заводик по переработке ягод.
А что было делать? Во-первых, ягод в этом году… Много. Очень много. А во-вторых, я ж не себе. Почти все банки подписаны! Принц и принцесса Тигверды (беременной нужны витамины!), герцог Моран (куда ж без него), его величество король Фредерик Тигверд (а вы думали?), барон Гилмор (ну и еще там, по мелочи…).
В результате наша процессия напоминала… Караван торговцев всякой всячиной. Нет, не так. Переселенцев на дикие земли! Или, еще лучше – бродячих артистов странствующего цирка. Это если судить по тому аншлагу, который я произвела своим появлением с тремя телегами и лисой.
Кстати лисица, мирно лежащая на коленях, была не единственным живым существом, сопровождающим Рене Элию Агриппа в университет.
На телегах, под предводительством Ани, ехали лесники – помочь обустроиться. Мелани с двойняшками – проводить меня и заодно показаться учителю Ирвину. И, конечно же, моя верная «ягодная» свита – четыре деревенские девчонки. Помочь госпоже целительнице их отправили матери. А может, сами напросились – уж больно довольными выглядели их любопытные мордашки на третьей подводе.
И вот – приехали! Меня встречает Генри с букетом и объяснением в любви, перегородив въезд на территорию университета.
Вот спрашивается – откуда он узнал, когда я приеду? Выразительно посмотрела на привратника – так и есть – отвел глаза. С другой стороны, я ведь не предупреждала его о том, что не хочу видеть Генри Бриггса.
Вздохнула. Приказала себе сохранять спокойствие.
– Рене! Рене, милая, я знаю. Я так виноват перед тобой… – продолжал мой бывший жених, подходя ближе и пытаясь обнять.
Наверное, мое столь долгое молчание несчастный принял за… Уж не знаю за что, но во взгляде учителя истории мелькнула надежда:
– Не молчи. Пожалуйста, умоляю!
– Генри, – сказала я спокойно. – Не сейчас. Не время и не место.
Чуфи подняла острую мордочку. В изумрудных глазах блеснуло одобрение. Да! Мой зверь обычно очень скуп на похвалы, но сегодня я заслужила! Потому что сдержалась. Не бросилась, не расцарапала подлую, лживую физиономию, рыча и жуя лисьи лапки.
– Прости. Но я не мог больше ждать.
Он сунул цветы, не обращая внимания на то, что в руках у меня поводья, а на коленях – лисица. Склонился, чтобы поцеловать.
И тут же отскочил:
– Что это?! – Генри с ужасом уставился на окровавленную ладонь.
– Ты придавил мою лису. Она испугалась, – ответила.
– Вот, значит, как, – рассердился он. – Рене…
– А что тут происходит? – раздался разгневанный голос.
Ректор. Он же милорд Швангау, он же – герцог Моран.
– Добрый день! – поздоровалась я вежливо.
Чуфи тяфкнула, а мои друзья загомонили, радостно приветствуя старого знакомого! Ну, еще бы. Вместе варенику собирали, кисельком бервалетовым баловались.
Герцог Моран поклонился всем присутствующим, и очень недовольно уставился на цветы радом со мной. Ой…
Итак, что мы имеем? Генри с прокушенной ладонью, ректор, сверкающий синими очами и я с тремя телегами, половиной деревни с окраины северной провинции и лисой.
– Подскажите, пожалуйста, а где наш комендант? – обратилась я к начальству.
– Отбыл по моим поручениям, – отмер ректор.
– А где же мне тогда разместиться? – расстроилась я.
– Пойдемте, я вас провожу, – протянул он, не сводя пристального взгляда с окровавленной ладони Генри.
– Господин Бриггс? Что у вас с рукой?
– На меня напали! – возмутился мой бывший жених.
– Чуфи не хотела, – смущенно ответила я. – Она…Просто испугалась.
– Вас лисица укусила? – ректор побледнел, – немедленно к целителям! Рене Агриппа! – голос ректора взревел над территорией университета, поднялся высоко-высоко, к самым макушкам гарбовых деревьев, и рассыпался тихим, одной лишь мне понятным смехом в золоченой листве…