Сеанс мужского стриптиза
Шрифт:
– Есть наборчик или нету наборчика? – терпеливо повторила я.
– Ну, есть!
– Давай!
Мамуля порылась в сумке и выдала мне затребованный инструмент. Я вытащила из кожаного чехла кривые ножнички, пощелкала ими в воздухе, примеряясь, а потом аккуратно вырезала в пакете три круглые дырки – одну побольше, две поменьше. Мамуля смотрела на мое рукоделие с неподдельным интересом.
– И что это будет? – спросила она.
– Не будет, а есть!
– Мы будем это есть?! – ужаснулась мамуля. – Ну, нет! Ты как хочешь, а я с моим гастритом нипочем не переварю полиэтиленовую
– Нулю равны чьи-то умственные способности! – съязвила я. – Включи воображение, писательница! Какая еда? Это одежда!
– Хрен редьки не слаще! – ляпнула она, не сумев полностью отойти от темы еды.
– Попрошу без критики! Лучше помоги мне, потяни снизу… Вот так, очень хорошо!
С мамочкиной помощью я влезла в мешок и просунула в соответствующие отверстия лицо и руки.
– Ну, как? – красуясь, я повертелась на месте.
– Жуть! – содрогнулась мамуля. – Ты похожа на полуфабрикат в нарушенной вакуумной упаковке! Вся такая синюшная, с квадратной головой! Видел бы тебя Казимир!
– Наш Зяма?
– Нет, его тезка Казимир Малевич! Он нарисовал бы с тебя новую гениальную абстракцию – «Синий прямоугольник с ручками»!
– Ручки действительно мокнут, – посетовала я, пропустив мимо ушей мамулину шпильку.
В данный момент мне было абсолютно безразлично, какую картину нарисовал бы художник с моей мусоро-мешочной натуры – хоть «Синий прямоугольник с ручками», хоть «Купание красного коня с ножками».
– Рукава бы плащику не помешали, да уж ладно, как-нибудь обойдусь. Главное, все остальное в сухости. В принципе я обновкой довольна, – резюмировала я.
Большой просторный мешок укрыл меня с головы до колен. В такой упаковке я чувствовала себя достаточно хорошо экипированной для марш-броска через мокрый лес.
– Все, ты сиди здесь, а я пошла! – сказала я мамуле.
– Куда это? – неприятно удивилась она. – Куда ты пойдешь – одна, да еще на ночь глядя?
– К людям, конечно, за помощью, куда же еще? С тобой, хромоножкой, на пару мы всю ночь топать будем, а сама я быстро обернусь.
Я бесцеремонно порылась в ее сумке, вытащив флакон лака для ногтей и связку ключей на брелочке с лазерной указкой. Лак зажала в кулаке, а брелок втиснула в холодную ладошку родительницы.
– Это мне зачем? Вроде здесь нет ключа от замка зажигания? – невесело пошутила мамуля.
– Это тебе, чтобы отпугивать диких зверей, если они будут тобой излишне интересоваться, – объяснила я. – Увидишь волка или медведя – свети ему прямо в глаз, звери очень этого не любят! Двери закрой, сиди тихо, жди моего возвращения. Я побегу быстро и скоро вернусь с помощью.
Мамуля тоскливо вздохнула, прощально помахала мне ручкой и задраила все люки. Я ободряюще улыбнулась ей, согнула локти и легким спортивным бегом двинулась по колее, в незапамятные времена пробуровленной в лесной почве колесами «москвичонка».
Спасибо рукодельному плащику, дождь мне несильно досаждал, только в глаза, не защищенные никаким козырьком, то и дело попадала вода. Я жмурилась, бессмысленно вытирала физиономию насквозь промокшим рукавом джемпера и продолжала
Впрочем, заблудиться было бы трудно, колея оказалась прямой, как стрела. Я заподозрила, что усопший зеленый «Москвич» в последнем рывке вломился в лес на полной скорости. А что? Наши старые российские машины делались не из мягкой жести, как все эти новые консервные банки на колесах, а из одного материала с танками. Хорошенько разогнавшись, «москвичонок» мог валить деревья, как Тунгусский метеорит!
Я тоже развила неплохую скорость и сама удивилась, как быстро оказалась на шоссе. Вылетела из зарослей на середину дороги и только там сообразила затормозить. К счастью, в вечерний час машины на шоссе попадались редко.
Я бы даже сказала, они попадались реже, чем хотелось бы! Мне пришлось с полчаса постоять под непрекращающимся дождем, напряженно высматривая в сумеречной дали попутку. Время от времени какие-то автомобили появлялись, но все они со свистом проносились мимо меня и даже не притормаживали.
Я решила, что голосую недостаточно активно, и постаралась расширить и обогатить скромную жестикуляцию типичной путешественницы автостопом. Узкий и длинный пластиковый мешок не позволял мне толком задействовать ноги, поэтому я принялась высоко подпрыгивать на месте, одновременно размахивая руками.
Увы, это привело вовсе не к тому эффекту, которого я ожидала. Теперь машины не просто равнодушно проезжали мимо – они заметно ускорялись. К сожалению, я не смогла придумать другую тактику, поэтому продолжала по инерции подскакивать, но уже потише, без претензии на титул чемпионки мира по прыжкам в высоту.
Время шло, ситуация не менялась, и я уже почти отказалась от мысли прокатиться до города с ветерком, когда мне вдруг пришла в голову гениальная идея.
– Ну, держитесь, гады! – прошептала я в адрес всех равнодушных водителей транспортных средств и сошла в придорожный кювет.
Там под ненадежным прикрытием рябинового кустика я стянула с себя противодождевой мешок, сняла джинсы, джемпер и майку, скрутила свою одежду в аккуратный узелок и на полуголое тело, поверх одного лишь нижнего белья, вновь натянула мусорный мешок. Зеркала поблизости не было, но я полагала, что выгляжу очень эффектно: полупрозрачный плащ-мешок не скрывал моей фигуры, а ею я по праву горжусь, да и белье на мне было хорошее: красивый польский комплект. Можно было надеяться, что уж теперь-то водители обратят на меня внимание.
– Кроссовки на ногах слегка не в тему, ну да ладно, другой обуви у меня нет, – постановила я. – Пойду, пожалуй…
И я пошла. Обогнула кустик, послуживший мне ширмой, выбралась из кювета и вышла на дорогу, искренне жалея, что не могу в этот момент видеть себя со стороны. Уверена, зрелище было редкое!
Очевидно, полуголые девицы в кружевных бюстгальтерах и трусиках-стрингах, обутые в спортивные ботинки и с головой упакованные в целлофан, на этой дороге встречались не часто.
Й-и-и-и-ий! – истерично завизжали тормоза.