Сегун. Книга 3
Шрифт:
– Вы имеете в виду – полезно для Торанаги.
– Господин, повиновение сюзерену – главное в жизни самурая. Разве не этого повиновения вы требуете от всех своих вассалов?
– Да. Но ересь ужасна, и мне кажется, что вы объединились с чужеземцем против нашей церкви и заражены его ересью. Я молюсь, чтобы Бог открыл вам глаза, Марико-сан, прежде чем вы лишите себя спасения. Теперь последнее: отец-инспектор сказал, что у вас есть для него какие-то личные сведения.
– Господин? – Это было совершенно неожиданно.
– Он сказал, что несколько дней
– Я просила отца-инспектора о свидании завтра утром.
– Да. Он поделился со мной. Ну?
– Прошу меня извинить, но завтра, после того как увижусь с ним, я…
– Не завтра – сейчас! Отец-инспектор сказал, это связано с господином Оноси и касается церкви и вы должны будете сразу мне все открыть. Ей-богу, это его слова. Неужели пришли такие времена, что вы мне не доверяете?
– Простите. Я договорилась с Цукку-сан. Он просил меня откровенно побеседовать с отцом-инспектором.
Марико поняла, что у нее нет выбора. Она рассказала Кияме все, что знала, о заговоре против него. Он не хотел верить, пока не узнал об источнике информации.
– Его исповедник? Он?
– Да. Прошу прощения.
– Жаль, что Урага погиб, – огорчился Кияма. Мало того что ночное нападение на Андзин-сан оказалось столь же неудачным, как и другая стычка, так еще убит единственный человек, который мог доказать, что его враг Оноси – изменник. – Урага будет вечно гореть в аду за такое святотатство. Он сделал ужасную вещь. Он заслуживает отлучения от церкви и адского огня, но тем не менее сослужил мне большую службу, рассказав все, – если только это правда. – Кияма посмотрел на нее – он вдруг как-то сразу состарился. – Мне не верится, что Оноси сделал это. Или что господин Харима был участником.
– А могли бы вы… могли бы вы спросить господина Хариму, правда ли все это?
– Да, но он никогда не откроет истины. Я бы не признался, а вы? Печально все это… Как ужасны иной раз поступки людей.
– Да, я согласна с вами.
– Я не могу вам поверить, Марико-сан. Урага мертв, мы не можем получить никаких доказательств. Я приму меры, но… но я не могу поверить…
– Одна мысль, господин. Вам не кажется странным, что господин Исидо приставил охрану к Андзин-сан?
– Почему – странным?
– Зачем его охранять, когда он его так ненавидит? Очень странно. Может быть, теперь господин Исидо видит в Андзин-сан возможное оружие против даймё-католиков?
– Не понимаю вас.
– Если, не дай Бог, вы погибнете, господин, господин Оноси станет верховным правителем на Кюсю. Что мог бы предпринять господин Исидо, чтобы усмирить Оноси? Ничего – только, может быть, использовать Андзин-сан.
– Это возможно, – не сразу согласился Кияма.
– Есть только один довод за охрану Андзин-сан – потом его использовать. Где? Только против португальцев, а тем самым против даймё-христиан с Кюсю.
– Так-так…
– Я думаю, что Андзин-сан так же важен для вас, как для Оноси,
Кияма презрительно заявил:
– Мы можем сокрушить их, уничтожить когда захотим. Они докучают нам, как комары лошади, и только.
– Если святая мать-церковь победит и все земли станут христианскими, о чем мы молимся, что тогда? Сохранятся ли наши законы? Останется ли бусидо, противоречащий заповедям? Думаю, нет, как и везде в католическом мире, если святые отцы захватывают власть. Нам следует к этому подготовиться.
Кияма не ответил.
Тогда она осторожно предложила:
– Господин, я прошу вас, пусть Андзин-сан расскажет вам, что происходит в мире.
– Нет, не согласен. Мне кажется, он напустил на вас порчу, Марико-сан. Я верю святым отцам. Думаю, ваш Андзин-сан подстрекается Сатаной и его ересь, прошу понять, уже заразила и вас. Три раза вы упомянули католиков, когда имели в виду христиан. Разве это не значит, что вы согласны с ним: есть две истинные веры, две христианские церкви? Разве угроза, с которой вы выступили сегодня вечером, не нож в живот наследника? Разве она не противоречит интересам церкви? – Он встал. – Благодарю вас за предупреждение. С Богом.
Марико достала из рукава небольшой, тонкий запечатанный свиток.
– Господин Торанага просил меня передать вам это.
Кияма взглянул на нетронутую печать.
– Вы знаете, о чем это, Марико-сан?
– Да, мне приказано уничтожить послание и передать его устно, если меня будут обыскивать.
Кияма вскрыл печать. В письме еще раз повторялись заверения Торанаги о стремлении к миру между ними, о полной поддержке наследника и всей династии и сообщалось об Оноси. Оно кончалось словами:
«У меня нет других доказательств вины Оноси, кроме тех, что сообщил Урага-но Тадамаса, – Вы, конечно, сможете увидеть его в Осаке и поговорить с ним, если пожелаете. Однако у меня есть доказательства, что Исидо разгласил тайный уговор с Вами, отдающий Канто Вашим потомкам после моей смерти. Канто тайно обещали моему брату Дзатаки, если он предаст меня, что он уже и сделал. Прошу меня извинить, старина, но Вы тоже преданы. После моей смерти Вы и Ваша семья будете уничтожены, как и вся христианская церковь. Я прошу Вас подумать об этом. Скоро у Вас будут доказательства моей правоты».
Кияма перечитал письмо, а Марико внимательно наблюдала за ним, как приказал Торанага: «Внимательно понаблюдайте за ним, Марико-сан. Я не уверен, что он заключил соглашение с Исидо по поводу Канто. Об этом сообщали мои шпионы, но я не уверен. Вы поймете все по тому, что он сделает – или не сделает, – если отдадите ему это письмо в подходящий момент». Она уловила реакцию Киямы. «Так, значит, это тоже верно», – подумала она.
Старый даймё поднял глаза и сказал решительно:
– И у вас есть доказательства его искренности, да?