Сегун. Книга 3
Шрифт:
– Мне не нравится, что ты вызываешь огонь на себя. Или яд. Или злобу. Где твое спокойствие? Где твои манеры? Может быть, тебе нужно поучиться наблюдать, как растут камни?
Марико перестала сердиться и расхохоталась:
– Ах ты… Ты прав, прав. Пожалуйста, извини меня. – Она опять почувствовала себя полной сил, вновь стала сама собой. – О, как я люблю тебя, уважаю и как гордилась тобой сегодня вечером – я чуть не расцеловала тебя там перед всеми, как это у вас принято.
– Мадонна, это все равно что поджечь пороховой погреб!
– Если бы мы были одни, я бы целовала тебя, пока крики о помощи не заполнили бы всю вселенную!
– Благодарю тебя, госпожа, но ты – здесь, а я – там, и между нами – вся вселенная.
– О нет, между нами нет всей вселенной! Моя жизнь полна, потому что есть ты!
Через минуту он сказал:
– А приказы Ябу – извиниться и остаться?
– Они не могут быть выполнены, извините.
– Из-за приказов Торанаги?
– Формально – да, но на самом деле – нет, это только мое желание. Все это предложила ему я. И это я просила разрешения приехать сюда, мой любимый. Ей-богу, это правда.
– Что же будет завтра?
Она рассказала ему, о чем говорила с Кири, добавив:
– Все идет лучше, чем задумывалось. Разве Исидо уже не твой патрон? Клянусь, я не понимаю, как господин Торанага может быть таким умным и всевидящим. Перед отъездом он объяснил мне, что произойдет – что может произойти. Он знал, что Ябу не имеет никакой власти на Кюсю. Только Исидо или Кияма могут защитить тебя здесь. Мы не приманки, – мы под его защитой. Мы в совершенной безопасности.
– А эти девятнадцать дней… теперь уже восемнадцать… Торанага ведь должен быть здесь?
– Да.
– Тогда это, может быть, как говорит Исидо, только пустая трата времени.
– Наверняка я не знаю. Знаю только, что девятнадцать, восемнадцать или даже три дня могут равняться вечности.
– Или завтра?
– Завтра тоже. Или следующий день.
– А если Исидо завтра тебя не выпустит?
– Это наш единственный шанс. Исидо нужно заставить.
– Ты уверена?
– Да, ей-богу, Андзин-сан.
Блэкторн силился освободиться от ночного кошмара, но, едва проснулся, тревожные тени сразу исчезли. День только начинался, через москитную сетку на него смотрели серые.
– Доброе утро, – приветствовал он их, хотя ему и не нравилось, что за ним наблюдали во время сна.
Блэкторн выбрался из-под сетки, вышел в коридор, спустился вниз по лестнице и направился в уборную во дворе. Охранники, и серые и коричневые, шли рядом, но он не обращал на них внимания. Рассвет был мглистый. Небо на востоке уже очистилось от тумана, пахло солью и сыростью с океана. Уже появились стаи мух. «День будет жаркий», – подумал он.
Послышались звуки приближающихся шагов – он заметил в дверном проеме Тиммоко. Она терпеливо дожидалась его, болтая с охранниками, и усердными поклонами приветствовала Блэкторна.
– Где Марико-сан? – спросил он.
– Она у Кирицубо-сан, Андзин-сан.
– Спасибо. Когда уезжаете?
– Скоро, господин.
– Передайте, что я хотел бы пожелать ей доброго утра перед отъездом. – Он сказал это еще раз, хотя Марико уже пообещала, что найдет его перед тем, как вернется домой собраться в дорогу.
– Да, Андзин-сан.
Он кивнул, как подобает самураю, и пошел мыться. Здесь не было заведено принимать по утрам горячую ванну, но он каждое утро обливался холодной водой.
– Э-э, Андзин-сан, – всякий раз говорили телохранители и случайные свидетели, – это, конечно, очень полезно для вашего здоровья.
Одевшись в коричневое кимоно, с мечами и пистолетом за поясом, Блэкторн пошел к стене, возвышающейся над двором этого крыла замка. Коричневые на постах приветствовали его как равного, но серые проявляли беспокойство: на крепостной стене сгрудилась масса серых, не упускавших из поля зрения ничего, что происходило за воротами.
– Много серых, намного больше, чем обычно. Вы меня поняли, Андзин-сан? – Это Ёсинака вышел на балкон.
– Да.
Командир серых приблизился к ним.
– Пожалуйста, не подходите слишком близко к краю, Андзин-сан. Извините.
Солнце встало над горизонтом, лучи его приятно согревали кожу. На небе ни облачка, ветер стихал. Предводитель серых указал на меч Блэкторна:
– Это «Продавец масла», Андзин-сан?
– Да, приятель.
– Не разрешите ли посмотреть на клинок?
Блэкторн выдвинул клинок из ножен. Согласно обычаю меч не следовало вытаскивать полностью, если вы не собирались снести чью-то голову.
– Красивое зрелище! – восхитился капитан.
Все, кто был рядом, коричневые и серые, толпились вокруг, одинаково завороженные. Блэкторн убрал меч – нельзя сказать, чтобы он был недоволен.
– Я польщен тем, что мне позволили носить «Продавца масла».
– А вы умеете владеть мечом, Андзин-сан? – спросил командир.
– Нет. Не так хорошо, как самураи. Но я учусь.
– Это очень хорошо.
На переднем дворе, двумя этажами ниже, тренировались серые – там все еще держалась тень, солнышко не дошло туда. Блэкторн понаблюдал за ними.
– Сколько здесь самураев, Ёсинака-сан?
– Четыре сотни и три, Андзин-сан, включая те две сотни, что пришли со мной.
– А снаружи?
– Серых? – Ёсинака засмеялся. – Много, очень много…
Предводитель серых обнажил в ухмылке зубы.
– Почти сто тысяч, Андзин-сан. Вы поняли? Сто тысяч.
– Понял, спасибо.
Все, кто был во дворе, смотрели вниз: из-за дальнего угла выходил и приближался к их тупику кортеж в сопровождении стражи – носильщики, вьючные лошади и три паланкина. Проход между высокими стенами еще тонул в тени, в нишах горели факелы. Даже с такого расстояния заметно было, как нервничали носильщики, а серые, что шли за ними, казались притихшими и настороженными. Притаились и коричневые, стоявшие на страже. Высокие ворота крепости открылись, пропуская кортеж, сопровождавшие его серые остались снаружи, и ворота снова закрылись. Гигантский железный засов лег на свое место в причудливых скобах, глубоко заделанных в гранит. Подъемные решетки на этом входе отсутствовали.