Сегун. Книга 3
Шрифт:
– Ты… – услышала она его голос, он говорил не оборачиваясь. – Я должен поговорить с тобой наедине.
– Ты… Да, я тоже. – Она отвернулась от Ябу, которому не доверяла. – Сегодня вечером я найду тебя. – Она взглянула на Ябу. – Андзин-сан согласен с вами, господин, по поводу моей глупости, прошу меня извинить.
– Ну и что же теперь делать?
– Андзин-сан, – ее голос был сух и деловит, – сегодня, позднее, я пойду к Кирицубо-сан. Я знаю, где вы живете, и найду вас.
– Да, благодарю вас. – Он все еще сидел отвернувшись от Марико.
– Ябу-сама, – почтительно обратилась к даймё Марико, – сегодня вечером я собираюсь зайти к Кирицубо-сан. Она умная женщина. Может быть, она найдет выход.
– Выход только один, – отрезал Ябу с убежденностью, от которой ей стало нехорошо, глаза его горели, как уголья. – Завтра вы извинитесь. И останетесь.
Кияма прибыл в назначенный час. С ним был Сарудзи, и сердце у Марико упало.
Покончив с формальными приветствиями, Кияма угрюмо произнес:
– Ну а теперь, Марико-сан, объяснитесь, пожалуйста.
– Войны нет, господин. Нас не следует здесь задерживать или обращаться с нами как с заложниками, поэтому я могу идти куда захочу.
– Необязательно вести войну, чтобы брать заложников. Вы это знаете. Госпожа Осиба была заложницей в Эдо для безопасности вашего господина, когда он находился здесь, и никакой войны тогда не было. Господин Судара и его семья сейчас заложники у его брата, а они не воюют.
Марико сидела молча, опустив голову.
– Здесь многие – заложники того, что их господа будут выполнять решения Совета регентов, который правит государством. Это мудро, это обычный образ действий.
– Да, господин.
– Будьте добры, изложите мне настоящую причину.
– Господин?
Кияма не сдержал раздражения:
– Не дурачьте меня! Я не какой-нибудь крестьянин! Я хочу знать, почему вы так вели себя сегодня вечером!
Марико подняла глаза:
– Простите, господин Исидо просто разозлил меня своим высокомерием. У меня есть приказы. Нет ничего плохого в том, что Кири и госпожа Садзуко отлучатся на несколько дней, чтобы встретиться с нашим господином.
– Вы очень хорошо знаете, что это невозможно! Господин Торанага тоже должен знать это, даже лучше вас.
– Извините, но мой господин отдал мне такие приказы. Самурай не обсуждает приказы своего господина.
– Да, но я обсуждаю их, потому что они бессмысленны! Ваш господин не должен нести чушь или делать ошибки! И я настаиваю на том, что имею право задать этот вопрос.
– Прошу меня извинить, господин, но здесь нечего обсуждать.
– Нет, здесь есть о чем поговорить. Например, о Сарудзи. А также о том, что я имел честь знать вас всю вашу жизнь. Хиромацу-сама – самый старый из оставшихся моих друзей, и ваш отец был самым лучшим моим другом и верным союзником до последних четырнадцати дней своей жизни.
– Самурай не оспаривает приказов своего сюзерена.
– Сейчас вы можете сделать одно из двух, Марико-сан. Вы извинитесь и останетесь или попытаетесь уехать. Если вы попытаетесь уехать, то будете остановлены.
– Да, я понимаю.
– Вы извинитесь завтра. Я соберу регентов, и они примут решение. Потом вам будет разрешено поехать, с Кирицубо и госпожой Садзуко.
– Пожалуйста, извините меня, сколько времени это все займет?
– Не знаю. Несколько дней.
– Простите, у меня нет этих нескольких дней, мне приказано выехать сразу же.
– Посмотрите на меня! – Она повиновалась. – Я, Кияма Укон-но Оданага, господин Хиго, Сацумы и Осуми, регент Японии из династии Фудзимото, глава даймё-христиан Японии, прошу вас остаться.
– Извините. Мой сюзерен запрещает мне оставаться.
– Вы понимаете, о чем я говорю?
– Да, господин. Но у меня нет выбора, прошу меня извинить.
Он показал на ее сына:
– Помолвка моей внучки и вашего сына Сарудзи… Я вряд ли пойду на это, если вы попадете в опалу.
– Да, господин, – ответила Марико с болью в сердце. – Я поняла это. – Она видела, что мальчик в отчаянии. – Прости, сын мой, но я должна выполнить свой долг.
Сарудзи промолвил:
– Прошу извинить меня, мама, но разве… разве ваш долг по отношению к наследнику не более важен, чем ваши обязанности перед господином Торанагой? Наследник – наш настоящий сюзерен.
– Да, сын мой. И нет. Господин Торанага имеет надо мной власть, наследник – нет.
– Это не значит, что господин Торанага имеет власть над наследником тоже?
– Нет. Извини, нет.
– Пожалуйста, мама, извините меня, я не понял, но мне кажется, если наследник отдает приказ, то этим приказом отменяются приказы господина Торанаги.
Она не ответила.
– Ответьте ему! – рявкнул Кияма.
– Это ты сам придумал, сын мой? Или кто-нибудь тебе это внушил?
Сарудзи нахмурился, пытаясь вспомнить.
– Мы… господин Кияма и… и его госпожа… мы говорили об этом. И отец-инспектор. Я не помню… Полагаю, я сам додумался. Отец-инспектор сказал, что я был прав, да, господин?
– Он сказал, что наследник более важен в нашем государстве, чем господин Торанага. По закону. Пожалуйста, ответьте ему прямо, Марико-сан.
Марико объяснила:
– Если бы наследник был мужчина в возрасте кампаку, официальный глава государства, каким был тайко, его отец, – тогда я повиновалась бы ему через голову господина Торанаги. Но Яэмон – дитя, фактически и по закону, следовательно, недееспособен. По закону. Тебя устраивает такой ответ?
– Но… но он все же наследник, не так ли? Регенты слушают его… господин Торанага признает его. Что… что значит год, несколько лет, мама? Если вы не извинитесь… прошу меня простить, но я боюсь за вас. – Губы юноши задрожали.