Семь дней Создателя
Шрифт:
— Один нюанс. Природа торнадо позволяет ему жить практически вечно. Но в этой жизни есть периоды активной и пассивной жизни. По-другому — время буйств и время отдыха. Очень может быть, капище — это место отдыха, где солнце даёт ему новые силы.
— Откуда осведомлённость? — Люба удивлена.
Откуда, дорогая? Да Билли меня только что просветил. Но разве скажешь.
Среди ночи космолёт снялся с места стоянки. Люба за пульт управления — что происходит? Я спросонья:
— Что там, милая?
— Мы на орбите. Аварийный взлёт.
Утром стала ясна его причина. Наша прежняя стоянка была завалена обломками гранитных колон.
— Боже святы! — Люба присвистнула от удивления. — Это какую ж надо силу иметь?
— Это какую надо ярость являть.
— Нервный кадр, — согласилась жена.
На месте вырванных "с корнями" колон обнажилась гранитная плита искусственного происхождения, которая сразу заинтересовала нас.
— Вход в убежище?
— Очень может быть. Но как её поднять?
Остаток дня Люба просидела за компьютером, общаясь с Землёй. На ночь поднялись за пределы атмосферы — от греха. И вот настал новый день — день Великого наступления на марсианские стихии. Впрочем, загнул. Никто ни на кого не нападал. Волею людей Земли, под Любиным руководством в атмосфере Марса был создан искусственный торнадо. Его задача — очистить обнажившуюся на месте древнего капища гранитную плиту от песка, щебня, обломков.
— Поучим Ипполита земным манерам? — сверкнула Люба белозубой улыбкой.
Вот он явился — тонкий, гибкий, подвижный. Легко перемахнул через канал в гранитных берегах, закружился на капище, набирая силу. Под его напором в воздух взвились тысячи тонн песка и щебня, колоны и их обломки. Всё это кружилось и вертелось в гигантской, до самых небес, воронке. Вот она качнулась, двинулась в сторону. Ослабла и осыпалась курганом. Пыль осела, и гранитная плита, отполированная до зеркального блеска, обнажилась во всю величину. Лежала под углом к горизонтальной поверхности, напоминая крышку тоннеля.
Мы наблюдали за всем происходящим на экране монитора.
— Наш черёд, — Люба усадила флаер на плиту.
После несложных манипуляций они составили одно целое, и антигравитационное поле, включённое на летательном аппарате, сделало многомноготонную плиту легче пушинки.
— Ну, с Богом!
Флаер с плитой поднялся вертикально, а опустился в стороне. На освобождённом месте зиял провал. Мы покинули "тарелку" и подлетели к его краю.
— Гладышев, это вход в иной мир?
Вход в иной мир ступеней не имел, но горизонтальная поверхность с небольшим уклоном тоннеля вполне проходима. Вертикальные стены без опасных трещин, и потолок безупречен. Чувствовалось — строили на века.
— А получилось на тысячелетия, — это Билли влез.
Как же, будет он молчать в такие минуты!
— Откуда знаешь?
— По радиоактивному фону.
— Мы идём? — Люба волновалась у края неведомого.
— Конечно, милая.
— Но там темно.
Поднял над головою руку:
— Билли, свет!
Оптимизатор прогнал темноту вглубь тоннеля.
— Как это?
— Билли.
Засветился Любин браслет.
— Ой! Он сам что ли?
— Пошли.
Мы полетели. Легко скользили в воздухе, насыщенном углекислым газом, углубляясь в тоннель. Строители не заморачивали себя лабиринтами проходов — прямой, как каналы на поверхности, плавно понижающийся путь в преисподнюю. Перегородили его металлические — возможно, чугунные — ворота. На функциональную принадлежность преграды намекали две створки во всю площадь прохода. А материал…. Кольцо висело, массивное, как на воротах древних крепостей. Люба стукнула им в створ, и металлический гул раскатился под сводом тоннеля. Никто не спешил открывать. Попробовал повернуть — створы распахнулись.
Тоннель сузился, начался лабиринт с настолько низким потолком, что приходилось передвигаться, опасаясь за голову.
— А хозяева-то — коротышки.
Лабиринт — это подземный город с улочками, проулочками, тупичками и — дверями, дверями, дверями. Входы в дома? Лаборатории? Складские помещения? Толкнулись в одну — анфилада помещений с барельефами на стенах, статуэтками в нишах.
Может быть, у марсиан было больше пальцев на ногах и меньше на руках, но в том, что они на первых ходили, а вторыми работали сомнений не осталось. И лица у них человеческие.
Привет, братья по разуму! Никто не ответил. Некому было отвечать. Город мёртв.
— Знаешь, чего не хватает к этой мизансцене? Минорной мелодии.
Люба поморщилась — нашёл время и место! Я к виртуальному всезнайке:
— Почему нет останков — может, люди эвакуировались?
— Что ты хочешь? — Билли. — За тьму веков всё органическое превратилось в пыль.
— С кем сражаются торнадо?
— Всё ты выдумал, Создатель. Солнце светит — бури рождаются, остальное — сказки.
Одно из помещений просто напичкано незнакомой аппаратурой. Какой — ещё предстоит выяснить.
— Билли, ты можешь понять назначение этих чёрных ящиков с кнопочками и экранами?
— Надо разбираться. Вот так, глядя вашими глазами — могу только предположить.
— И…?
— Всё, что угодно — ну, скажем, мониторы наружного наблюдения.
Люба подсказала:
— Это бункер. Я бывала в подобных.
— Жуткое было время. На Марс могла стать похожей наша Земля, поссорься вы с дядюшкой Сэмом.