Семь фунтов брамсельного ветра (фрагмент)
Шрифт:
– Женя, хочешь кофе? У нас есть растворимый. И яблочный джем...
Да, гостеприимная личность, джентльмен.
– Спасибо, не хочу. Мы же недавно завтракали. А джем я вообще не ем, он сладкий, можно растолстеть.
– Ты? Боишься? Растолстеть?
– он прошелся по мне темно-синими "индийскими"
глазами (в которых даже белки из-за этой синевы были голубыми).
– Тебе не понять... Лоська, я пойду. Ты проводи меня, но только до ближнего угла...
– Я видела, что он то и дело поглядывает на Даррелла, наверно, не терпелось уткнуться в книжку...
После
Мама однажды сказала мне:
– Где ты отыскала этого кавалера? Этакий гибрид беспризорника с лицеистом.
Удивительно правильно выражает свои мысли. Кто его родители?
Я вздохнула и рассказала про Лоськиного отца.
– А матери следить за ним некогда, она вкалывает на двух работах. Дежурный администратор в "Доме приезжих" у Автовокзала, да еще уборщица в фирме "Консуэлло". Лоська ей иногда помогает...
– Могла бы все же следить, чтобы не ходил такой извозюканный...
– Мама, это не зависит ни от родительской заботы, ни от достатка. Есть личности, которые просто не могут не собирать на себя всякий мусор. У меня два таких были в лагере...
Илья отнеся к Лоське со сдержанной симпатией:
– Есть в этой личности некий скрытый потенциал...
Однажды я уговорила брата сыграть с Лоськой в шахматы. Илюха пожал плечами и сел за доску - из вежливости. После первого проигрыша он сдвинул на лоб очки и взлохматил кудлатый затылок. После второго мигал полминуты.
– Ты, отрок, где учился сей древней и мудрой игре?
– Не знаю... Сперва у отца, потом с кем придется...
– Уникум...
А когда Лоська ушел, Илья стал внушать мне, что Лоську надо направить к хорошим наставникам. "Тогда дитя через какое-то время потрясет основы шахматного Олимпа".
На следующий день я спросила у Люки:
– У вас во Дворце есть шахматный кружок? Надо там показать Лосенка, Илья говорит, что он будущий Карпов и Каспаров.
Люка и Лоська были уже знакомы и относились друг к другу вполне по-приятельски.
Люка сказала, что кружок есть и даже работает, несмотря на летние каникулы. Мы стали уговаривать Лоську пойти и записаться. Он, конечно, сперва упирался.
Во-первых, говорил, что шахматы для него это так просто, вроде забавы и способа раздобыть "на мелкие расходы". А во-вторых...
– Кто меня туда пустит...
– он крутнул поясницей, и его перемазанные штаны взметнулись, как истрепанное в походах знамя, а рыжая футболка с дыркой на пузе перекосилась.
– У тебя что, нет приличных штанов и рубашки?
– спросила бесцеремонная Люка.
Лоська сказал, что есть. Но к чистым рубашкам пыль и мусор все равно пристают почти сразу, а свои "пижонские и почти новые" джинсы он терпеть не может, потому что в них жарко и "внутри они как тёрка".
– Придется потерпеть, - безжалостно решила Люка.
Приодетого и причесанного Лоську мы привели во дворец. Люка чувствовала себя здесь хозяйкой, сразу отыскала нужную комнату (с двумя большими шахматными конями на двери), безбоязненно шагнула через порог, потянула меня и втолкнула Лоську.
С десяток мальчишек и девиц - лет от восьми и до шестнадцати сосредоточенно молчали за шахматными столиками с двойными часами. Худой горбоносый гроссмейстер с круглыми очками, лысиной и кудряшками на висках двигался на цыпочках между столиками, поглядывал, что-то говорил вполголоса. Люка нарушила чинную тишину отчетливым "здрасте" и вопросом, можно ли записать новичка.
Все заоглядывались. Гроссмейстер слегка поморщился, но вежливо (культурный же человек!) разъяснил, что запись новичков будет проводиться в сентябре.
– Но настоящий талант не может ждать!
– дерзко заявила Люка.
Гроссмейстер обвел нас взглядом поверх очков и пожелал узнать, "кто именно носитель объявленного выше таланта".
– Вот он!
– Люка двинула вперед страдающего от джинсовой "терки" и смущения Лоську.
– И юноша готов продемонстрировать свои способности?
– осведомился гроссмейстер.
Лоська буркнул, что готов.
– Кто хочет посмотреть, каковы данные молодого человека?
– учтиво спросил руководитель своих питомцев. Захотел парнишка лет четырнадцати круглощекий и простоватый на вид, он только что разгромил свою партнершу, кудрявую цыганистую девицу. Молча показал "юноше" на освободившийся стул. Я увидела, что Лоська вмиг позабыл про все неудобства. Слегка напружинился. Сел, полушепотом сказал противнику:
– Только давай быстро, блиц.
– Н-ну... давай, - парнишка надавил кнопку часов...
Через две минуты с Лоськой захотели сыграть сразу двое. Потом выстроилась очередь... Гроссмейстер стоял за спиной Лоськи, согнув спину, и чесал снятыми очками лысину...
Мы поняли, что это надолго. Люка шепнула Лоське "мы пока погуляем, без нас не уходи" и повела меня показывать дворец.
Фрегат "Виола"
1
Дворец Детского творчества иначе называют Арамеевским. Потому что в начале девятнадцатого века это громадное здание построили по заказу Модеста Арамеева, владельца золотых приисков и всяких заводов. Потом у дворца было много других хозяев, но название осталось по имени первого. После революции там размещались то армейские штабы, то какие-то конторы, то грозная ВЧК, но в конце концов советская власть распорядилась мудро: велела отдать этот дом ребятам. Так появился Дворец пионеров.
Когда пионеров не стало, название сменили на другое, "неполитическое". Но больше ничего не изменилось. Как и раньше, работали кружки, ансамбли, оркестры, секции...
Снаружи Дворец красив. В газетах любят писать: "Одно из самых привлекательных зданий старого города". Он красно-кирпичный, с белыми карнизами и орнаментами, с витыми полуколоннами на фасаде, со стрельчатыми окнами и чугунными решетками балконов и наружных лестниц. Одни говорят "викторианский стиль", другие - "готический". А самые умные специалисты морщат нос - "эклектика", то есть безграмотная смесь стилей. А по мне так и пусть смесь, зато красиво.