Семь фунтов брамсельного ветра (фрагмент)
Шрифт:
Мы опять побрели переулками - почти молча, с отдельными редкими словами. И оказались в начале Рябинового бульвара. Направо тянулись вдоль аллеи ряды торговцев-художников, а слева был неработающий фонтан и площадка со скамейками.
Мы присели на бетонный край бассейна.
– Женя, хочешь мороженого?
– У тебя что, деньги есть?
– У меня нет. Я думал, может, у тебя найдутся пять рублей...
"Тоже мне кавалер". Но я ничего не сказала, зашарила в джинсовом кармане.
Достала
– Женя, это не насовсем. На три минуты. Ты только не ходи за мной, я сейчас...
– И зашагал к скамейкам, на которых устроились разного вида дядьки. Независимо так пошел, прямо. Широкие штаны парусили на ветерке и все еще влажная голова блестела слипшимися сосульками.
Дядьки на скамейках были всякие - одни "вполне культурного вида", другие довольно "бомжеватые". Но почти перед каждым лежала доска с шахматами. Некоторые играли между собой, а другие сидели в одиночестве, будто ждали партнера.
Лоська встал рядом с таким одиночкой - молодым, в соломенной шляпе и очках, но каким-то несимпатичным, с толстым затылком (как у откормленного охранника).
Посмотрел на доску, сказал:
– Привет. Сыграем?
– (Я слышала издалека).
– Гуляй, мальчик, - скучно отозвался "Охранник".
– А почему?
– Гуляй, я сказал.
– Боитесь, что ли?
– Ты не на детской площадке. Тут играют на интерес.
– Вот...
– Лоська положил рядом с шахматной доской мою денежку. "Охранник"
сдвинул повыше шляпу, глянул внимательней:
– А не жалко?
– Для хорошей игры не жалко, - ровным голосом разъяснил Лоська. Кое-кто на него оглядывался (некоторые хмыкали).
Охранник сказал с зевком:
– Ну, садись, раз такой смелый.
– Вы свой-то "интерес" поставьте тоже, - напомнил Лоська.
– Все по закону...
– Дядька положил рядом с Лоськиной свою монетку.
Они стали двигать фигуры. Мне хотелось подойти, но я чувствовала Лоську это смутит. Игра шла минут пять.
"Охранник" вдруг сказал:
– Ну и что?
– Что "что"?
– вежливо переспросил Лоська.
– Подожди... как это у тебя получилось?
Лоська пожал плечами: получилось мол. Смотрите сами...
– Ладно... ладно-ладно. Тогда я так!
– Тогда будет мат в два хода.
– Как это?
– Так и так...
– Ну, тогда я...
– Нельзя. Шах же...
– Й-й... ёлки сухостойные... Это что же?
– Это всё, - вздохнул Лоська.
– Ну, ты и стервец...
– Разумеется. Спасибо за игру, - Лоська смахнул в ладонь обе денежки и погрузил их в складки штанов. Его и "охранника" уже обступили зрители.
– С кем-нибудь еще?
– скромненько спросил Лоська.
– Да ну
– отозвался кто-то.
Два игрока - один похожий на доцента, другой на дворника переглянулись.
"Доцент" спросил:
– Рискнем, коллега? Пять рублей не деньги.
– Давай. Только ты первый...
– Я могу сразу с двумя, - предложил Лоська, почесывая пяткой щиколотку.
– А вы, молодой человек, не переоценили свои возможности?
– "Доценту" Лоська был явно симпатичен.
– Мне просто некогда, - отозвался "молодой человек" и подтянул штаны. Дядьки с двумя досками сели рядом, Лоська остался на ногах. Это было недалеко от меня, я не выдержала и подошла...
В шахматах я ничего не понимаю. Видела только, как "Доцент" и "Дворник"
задумывались перед каждым ходом, а Лоська моментально двигал фигуры то на одной, то на другой доске. Доцент сдался первым. Некультурно почесал макушку и положил на бок короля (словно даже с удовольствием). Его небритый компаньон держался еще минуты две. Потом бормотнул неразборчиво, сдвинул фигуры с доски. Лоська терпеливо подождал, когда они расплатятся. "Доцент" спросил:
– Коллега, какой у вас разряд?
– Никакого... Лоська оглянулся на меня, протянул пятирублевик.
– Вот. Спасибо...
Ну что, идем?
Когда отошли, я спросила:
– Ты кто? Вундеркинд?
Лоська не удивился. Видимо, знал это слово. Но не знал, вундеркинд он или нет.
– Просто они все играют по правилам. По одним и тем же. А есть еще всякие другие способы. Это чувствовать надо.
Что-то похожее Илья говорил про компьютерные дела, когда пытался объяснить мне (правда без результата) свои теории.
– Лосенок, тебе, наверно, учиться надо...
– А!
– он махнул кулаком с зажатыми денежками.
– Вон мороженое. Пошли...
Мороженое он купил ананасовое, я его не люблю, но все равно было славно (только чуть-чуть грустно почему-то) сидеть на бетонном барьере у сухого фонтана, лизать сладкий брикет и молчать без всякой неловкости, а просто так, по-хорошему. Потом Лоська метко бросил скомканную обертку в ближнюю урну, встал и сказал, что ему пора домой.
– У тебе же ключа нет!
– Я к маме на работу забегу. Она, конечно, скажет, что я растяпа, ну да пусть.
Тем более, что и правда растяпа... А дома дел полно.
– Лоська, ты... если захочешь, заходи ко мне.
Он растянул в улыбке толстые губы.
– Хитрая. Опять мочалить будешь...
– Неужели ты каждый день такой перемазанный ходишь?
– По-всякому бывает... Женя, ты лучше приходи сама...
– Куда?
– Ну... туда. На пустырь, к дереву. Я там часто стану бывать. Обязательно увидимся...