Семь фунтов брамсельного ветра (фрагмент)
Шрифт:
У него были крепкие скулы, вздернутый нос, потрескавшиеся губы, выгоревшие клочковатые брови. Будь он помладше, я решила бы, что совсем, как Гаврик из книжки "Белеет парус одинокий" (если, конечно, бывают "гаврики" в очках). Сквозь очки смотрели светло-серые глаза. Почти спокойные, только с капелькой тревожного интереса. Сейчас скажет: "Чё надо?" - подумала я.
– Я слушаю, - сказал очкастый "гаврик".
– Павел Капитанов - это ты?
– Это я...
– Тогда... может быть, разрешишь войти?
Он мизинцем
– Сейчас подумаю...
– (Вот нахал!) - Ладно, проходи. Беспорядок у меня, генеральная уборка...
– И посторонился.
Я оказалась в комнатке с одним окошком. Действительно, кавардак. На полу валялись коробки, книги, мотки шпагата, плоскогубцы. Стулья были сдвинуты. На один из них Капитанов сел верхом, положил на спинку подбородок и стал вопросительно смотреть на меня.
Я почувствовала себя дура дурой. И разозлилась:
– Сразу к делу. Книга "Фрегат "Виола" у тебя?
Он помолчал секунды три и сказал:
– Садись.
Я села на край тахты со смятым пледом. В самом деле - он сидит, а я стоять должна?
– Ну так что с книгой?
Он опять тронул очки. Стал смотреть мимо меня.
– Я сразу понял, что ты из библиотечных помощниц...
– Правильно понял. А книга?
– Потерял.
"Так я и знала!"
– Как это потерял?
– Не все ли равно?.. Забыл на пляже, на Мельничном пруду. Вернулся, а ее уже нет...
Мы встретились глазами, но тут же он опять стал смотреть мимо. А я... не знала, что сказать. Глянула по сторонам. На стене висела физическая карта мира - большая, в четыре листа. Прямо на карту, в районе Атлантики была прибита некрашеная полка, но ней стояла пластмассовая модель четырехмачтового "Крузенштерна" - такие продаются в разобранном виде, надо собирать самому (мне пластмассовые модели не нравились, хотелось деревянную, как настоящий корабль).
Рядом с картой висел чертеж метровой ширины - тоже парусник, только старинный.
Кажется, галеон. Павел Капитанов (про себя я звала его уже просто Пашкой) повозился на стуле.
– Я сперва хотел деньги отдать, да по правилам надо в пятикратном размере, не наскрести. Тогда я решил, что отдам книги взамен. "Гарри Поттера", три тома. Мне их подарили зимой...
– Не жалко?
– сказала я.
Он пожал плечами. Плечи, надо сказать, были крепкие, как у рыбацкого юнги.
Кажется, таких мальчишек у рыбаков-поморов назвали зуйками. "Зуёк"...
– Не знаю. Не очень жалко...
– А ты читал?
– Читал. Сперва интересно, а потом думаешь: зачем? Если бы я был волшебником, как эти, в книжке, то не стал бы тратить силы на всякую ерунду...
– Не на ерунду, а на борьбу со злом.
– Там зло какое-то придуманное...
Мы опять встретились глазами.
– Ты врешь, - сказала я.
– Ты не терял книгу. Просто решил оставить себе.
Зуёк Пашка мигнул. Повозил кедами по половицам.
– Ну и что... Я же честно хочу заменить. Будет даже лучше. На "Поттера" вон какой спрос, а этот "Фрегат" в библиотеке пылился просто так, никому, кроме меня, не нужный. Напечатан пять лет назад, а все еще новенький... Знаешь что?!
– Что?
– Можно, я отдам "Гарри Поттера" тебе? А ты отнесешь в библиотеку. Скажешь, ну... что болею...
– А сам боишься?
Он опять повозился на стуле. Отвернулся к окну.
– Не боюсь, а... Если бы по правде потерял, то не боялся бы. А врать не охота...
– Вербуешь в сообщники?
Пашка Капитанов тяжело глянул сквозь очки.
– Мне показалось, ты с пониманием... Ладно, сам отнесу. Ты только не выдавай...
Ну, она же правда никому не нужна!
– Мне нужна! Я за ней все лето ходила в библиотеку! Как на дежурство!
Он смотрел с откровенным удивлением. Даже рот округлил (и я видела крепкие желтоватые зубы).
– Пашка, мы оба врали, - словно сдаваясь на милость победителя, сказала я (и сама не заметила, как вслух назвала его Пашкой; и он не обратил внимания).
– Ты врал про книгу, а я про то, что библиотечная активистка. Просто мне нужен этот "Фрегат". Не меньше, чем тебе...
Он сперва насупился. Поморгал. Потом заулыбался.
– Так бы и сказала. Ты это... если хочешь, возьми и читай, сколько надо. А "Поттера" мы отдадим.
Он уже говорил "мы". Будто и правда сообщники. Но я-то помнила честные глаза Анны Григорьевны и Анны Константиновны.
– Знаешь, это будет все же свинство. Вдруг книга понадобится кому-то еще?
"Сейчас скажет: до чего сознательная, аж тошно!"
Пашка сказал:
– Что же делать?
– Слушай, а тебе эта книга обязательно в твердой корке нужна? Как фабричная?
– Вовсе нет! Мне - лишь бы читать...
– Тогда ведь можно сделать ксерокопию! Неужели не подумал?
– Еще как подумал! Одна страница - не меньше двух рублей. А их там четыреста сорок. Я, по-твоему, кто? Владелец газовых промыслов?
– Дай книгу мне. На несколько дней. У мамы на работе есть ксерокс. Я попрошу, чтобы сделали копии тебе и мне. А книгу отнесу в библиотеку сама, если ты... если тебе не хочется.
Последних слов он будто не слышал. А про копию спросил с сомнением:
– Бесплатно сделают?
– А что такого? У них там техника могучая.
Пашка слез со стула, разгреб на подоконнике груду газет и общих тетрадей, вытащил из нее плоскую тяжелую книгу с синей коркой. На корке белый фрегат под туго надутыми парусами. "Брамсельный ветер", - подумала я.
– Сейчас пакет найду...
– Пашка достал из-под тахты полиэтиленовый пакет с маркой магазина "Гейзер", сунул книгу.
– Вот, держи... А скоро будет готово?
– Ну... через несколько дней. Как сделают, сразу принесу, не бойся.