Семь кругов яда
Шрифт:
– А пожрать че есть? – раздалось недовольное бурчание. – Нет, ты че, мать? Ничего не приготовила? Это че у нас? Гречка? Фе! Не буду гречку! Слышь, сетевошка, ты, это сваргань че-нибудь! Муж от голода умирает!
Я предельно четко и очень доступно объясняла, что когда записываю видео-урок, веду трансляцию и так далее, в доме все дружненько превращаются в динозавров и торжественно вымирают на полчаса. Но по закону подлости, у меня возникает такое чувство, что внезапно раздается сигнал к действию: «Пора! Врубай! У нее вэбинар!». Сосед достает свой перфоратор и начинает буравить стену, его кошка начитает мучительно и громко рожать минимум десять котят, ко мне приходят свидетели всех религий, газовщики, старушка за солью. Этажом выше начинается дискотека восьмидесятых, за окном начинает буксовать дядя Витя на своей газели, кого насилуют, кто-то бьет посуду, у кого-то резко просыпается маленький горлопан, пытаясь переорать все это безобразие. Чтобы довершить картину меня на телефоне высвечивается незнакомый номер троюродной тетки, которую я в последний раз обделала, будучи полтора месяца отроду с тех пор больше никогда не видела. Мне безумно хочется повторить этот подвиг двадцатидевятилетней давности, слушая, как у недалекой во всех смыслах родни начинается вечер воспоминаний, плавно переходящий в коллективные поминки.
Со временем простую истину усвоили даже тараканы и комар по кличке «Дракула Заковровый», неуловимый и легендарный вампир, которого даже убивать жалко. Дошло до всех, но не до волосатого жирафа. «Обреченный стать звездой» жаждал своей минуты славы. Он мог весь день не подавать признаков жизни, прикидываясь дохлым электоратом, но стоило мне только настроить вэб-камеру, как мой спортсмен уже был тут как тут. «Бонусный балл в нашей компании составляет… », - бодренько вещала я, показывая графики и таблицы. И тут прямо мне на грудь ложилась рука, сжимая мою страдалицу с деликатностью питекантропа и урчанием пещерного медведя. Обучающее видео превращалось видео для взрослых.
– Мне че? Нельзя жену свою помацать? А потом дуешься, что не пристаю к тебе! – удивлялся супруг. Он обижался и уходил в свою комнату, обозвав меня напоследок «сетевошкой». Однажды во время вэбинара после долгой разъяснительной беседы снова появился непризнанный актер второго плана, жалобным голосом заявляя, что у него на заднице вскочил прыщ! Он бежал из ванной со спущенными штанами, роняя тапки и округлив глаза, словно случайно присел на унитаз, а там была голодная акула, откусившая ему половину мозга. Или добрый доктор Вамписец при виде прыща грустно покачал головой.
Так закончилась работа в приличной компании на приличной должности, и началась работа в «Вонэль».
– Хорошо, подписываю, - выдохнула я, ставя свою роспись на каждом листе, вспоминая комментарии к вэбинару и густо краснея. «А я че? А я – ниче!, - удивлялся «мужичок – мозжечок», натягивая штаны и разводя руками. – Откуда ж я знал, что там другие сетевошки? И что с того, что ты предупреждала? Я че? Все должен помнить?»
Я сидела на черном подлокотнике и вспоминала этот позор, уставившись в одну невидимую точку. Вспомнилось все: слезы, пролитые в подушку, сопли, намотанные на кулак, нервы, которые беспощадно накручивались вместе с просмотрами и язвительными комментариями.
– Моя де-е-евочка, - по моей спине осторожно скользнула рука. – А теперь – ма-а-арш рабо-о-отать! Бессовестный цвето-о-очек си-и-идит, цвете-е-ет… А нужно рабо-о-отать… И я порабо-о-отаю…
***
- Флаконы должны быть брендовыми! Узнаваемыми! – пояснила я, глядя на унылые склянки и какую-то туалетную бумагу, исписанную и изрисованную со всех сторон кругами для вызова дьявола. – И красивыми! Ленты есть? Краска есть? Несите! Сейчас будем делать упаковку для первой партии!
Кружок кривые ручки вошел в преступный сговор с глазомером, пока я резала на ленточки зеленую ткань и пыталась присобачить корявые бантики к флаконам. Как выяснилось один образец мыла клеился получше настойчивых мужиков, в связи с чем был использован как универсальный суперклей. Нарядные зеленые бантики украшали каждый флакончик и сверточек. Итак, что мы имеем? Ой, а чем это так вполне неплохо пахнет? Я принюхалась к невзрачному флакону, поглядывая на смурного некроманта, который возился со своими склянками.
– Я этим протираю стол после экспериментов! Чтобы не воняло! – фыркнул мрачный гений, пока я прикидывала, как назову новые духи с запахом дешевой зубной пасты, вызывающей легкое ощущение свежести. «Вьюга нос» - промелькнуло у меня в голове, а рука уже фирменным-корявым почерком выводила новое название. «Духи для успешных мужчин», - дописала я, уныло глядя на корявую этикетку. Нет, мужик определенно уже везде успел, вспотел, а тут мы предлагаем освежиться! Срочно нужен каталог, этикетки и … художник!
– Эвра-а-ард! – крикнула я в тронный зал, приоткрывая дверь.
– Да-а-а, - протяжно и задумчиво отозвался принц гадский, занимаясь какими-то бумагами.
– Мне нужен художник! Срочно! – устало выдохнула я, понимая, что сама я не справлюсь.
Через минут сорок передо мной стоял местный Да Винчи вида не очень живописного. Настолько неживописного, что на его месте от автопортретов или масляных себяшечек я бы воздержалось. Старикан с клоками седых волосы, длинным носом, напоминающим клюв дятла и круглыми рыбьими глазами не смотря на почтенный возраст, раздевал меня взглядом, как натурщицу.
– Кого рисуем? – спросил он возвышенно и пафосно, доставая кисти и мольберт. – Могу коллективный портрет!
Я посмотрела на мрачную компанию, понимая, что если и вывешивать в тронном зале портрет передовиков производства, то чуть попозже.
– Мне нужно на вот такой бумажечке нарисовать лошадь и всадника! Вот тут! Здесь мне нужна, - я понюхала какой-то флакон со стойким сладким запахом, который судя по уверению некроманта, являлся неудачным результатом одного неудачного эксперимента. Судя по тому, как наш гениальный друг потирал костлявые ручки, лучше просто наслаждаться результатом, не вдаваясь в подробности. Но пахнет флакон вполне приятно - розами. «Ля кости», - написала я черновик этикетки.
– Здесь нужно нарисовать красавицу, с таким видом, будто только что удачно вышла замуж, - я черкала пером на бумаге, составляя техническое задание к каждой этикетке.
– Всем все понятно? – начальственным голосом уточнила я, пододвигая новым сотрудникам бумагу. – И таблички себе сделайте, чтобы я вас по именам знала. Вот образец.
На бумажке было написано: «Лидер: Имярек».
Пока меня накормили в фирменной столовой, а я сидела и выписывала приблизительную численность каждого населенного пункта, найдя какие-то старые записи «дочумной» переписи. Через два часа я решила навестить мою новую структуру.
На меня смотрели недовольные лица, а с груди каждого отсвечивал «бейджик».
– И где же мои лидеры? – бодренько спросила я, чтобы поднять командный дух.
Я присмотрелась к первому попавшемуся бейджику, а потом мельком взглянула на художника, который уже заканчивал свою работу над этикетками. Надо мной сопел тот самый бородатый детина с подтеками макияжа, а на груди у него красовалась небольшая табличка, вызывающая больше вопросов, чем ответов. Мучительно покраснев, я снова посмотрела на свой образец, где черным по белому было написано: «Лидер», а потом тоскливо осознала, что буква «л» и «п» бывают так чертовски похожи. «… идеры» посмотрели на меня, мол, так? Оставалось только грустно кивнуть. До «лидера» надо еще дослужиться!